Виктор Поротников - Утонуть в крови - вся трилогия о Батыевом нашествии

Георгий встал со стула с мрачным лицом. Он ожидал от епископа поддержки, а не нравоучений.

— Прощай, владыка! — чуть склонив голову, произнес Георгий. — Время позднее, пора мне идти, да и тебе на покой нужно.

Князь уже подошел к двери, когда голос Митрофана задержал его.

— Ты слышал про мунгалов, княже? — спросил епископ. — Иноземные купцы, бежавшие во Владимир из Рязани и Мурома, сказывают, хан Батый подвалил к рубежам рязанским с несметными полчищами. Боюсь, не выстоят рязанцы одни против такого сильного врага. Помочь бы им надо, княже.

Георгий криво усмехнулся, оглянувшись на Митрофана. Одной рукой он уже держался за дверную ручку.

— Про мунгалов мне ведомо, отче, — промолвил князь с оттенком надменности. — И князья рязанские уже просили меня о подмоге, токмо у меня своих забот хватает. Пусть черниговские Ольговичи помогают рязанским князьям, ведь они им родня.

— Не по-христиански это — бросать в беде своих ближних соседей, княже, — хмуро проговорил Митрофан.

— Ты же остался глух к моей просьбе, владыка, — с нескрываемой язвительностью обронил Георгий, — так чем же я хуже тебя?

С силой толкнув дверь, князь вышел из светлицы, наклонив голову в низком закругленном дверном проеме.

На другой день у Георгия состоялся разговор с братом Святославом, приехавшим во Владимир с небольшой свитой.

Святослав, тоже наслышанный об орде Батыя, полагал, что старший брат зовет его на военный совет по поводу отражения татарской орды.

— Что ты мне про татар талдычишь, брат! Плевать мне на них! — резко оборвал Георгий речь Святослава, который стал делиться с ним слухами об этих неведомых степняках. — В наши леса и дебри татары все равно не сунутся! Пусть у рязанских князей об этой напасти голова болит, им-то татарского набега не избежать.

Узнав от Георгия про немецкое посольство и двух саксонских невест, Святослав нахмурился. Старший брат давно прилагает усилия, чтобы разлучить Святослава с Любавой и охомутать его законным браком с какой-нибудь знатной невестой. До сих пор Святославу удавалось избегать смотрин и помолвок, используя различные уловки. Но на этот раз ему стало ясно, что Георгий от своего намерения не отступит.

— Вчера я был у епископа Митрофана, брат, — молвил Георгий, глядя в глаза Святославу. — Владыка заявил мне, что собирается наложить на тебя епитимию сроком на три года за твой блуд и кровосмесительство. Кроме того, владыка грозился подать жалобу митрополиту в Киев, а это, брат, грозит тебе уже отлучением от Церкви. В таких условиях, брат, я буду вынужден лишить тебя стола княжеского в Юрьеве. Ты уж не обессудь. Сам виноват! — Георгий сердито погрозил Святославу пальцем.

Святослав выглядел растерянным. Он взял было со стола чашу с хмельным медом, но так и не донес ее до рта, поставил обратно на стол.

— Ну и дела! — проговорил Святослав, нервно кусая губы. — От Митрофана всего ожидать можно! Что же делать, брат?

Смятенный взор Святослава метнулся к Георгию, который внутренне радовался тому эффекту, какой произвела на Святослава его ложь.

— Выход один, брат, — ответил Георгий, намеренно выдержав паузу. — Жениться тебе нужно, и поскорее, а Любаву прогнать с глаз долой! Иначе будешь изгойствовать по захудалым городишкам где-нибудь в чудских лесах. Выбирай!

— Какую же невесту ты мне приготовил, брат? — с покорным видом промолвил Святослав. — Хороша ли она собой? Молода ли?

— Невесте твоей двадцать лет, зовут ее Люневинда, — сказал Георгий, ободряюще подмигнув Святославу. — Девица высокая, ладная, белокурая, с голубыми очами! В общем, на загляденье! Одно плохо: по-русски она не разумеет, но ведь это беда поправимая.

Святослав оживился, заулыбался. На юных девиц он был падок, держа в своем тереме целую дюжину молоденьких пригожих наложниц.

— А другая невеста для кого? — спросил он, вновь потянувшись к чаше с хмельным питьем.

— Другую невесту зовут Ута, ей семнадцать лет, — ответил Георгий, слегка развалясь на стуле. — Ее привезли для Ярополка, нашего племянника. Младень уже созрел для женитьбы. Это похлопотала его сестра Варвара, уехавшая в Саксонию.

— Помню я Варьку, ее очи колдовские и алые уста! — задумчиво обронил Святослав, пригубив из чаши. — Эх, брат, такую красавицу и немчуре отдали!..

— Видел я, как ты облизывался на Варвару, брат! — Голос Георгия налился строгостью. — Греховными помыслами голова твоя забита! Пора тебе за ум браться, семью заводить. Тебе ведь уже за сорок перевалило, брат.