Виктор Поротников - Утонуть в крови - вся трилогия о Батыевом нашествии

— Братья, пришла пора за мечи браться! — сдвинув брови, заговорил Георгий Всеволодович. Он сидел на стуле, положив свой меч себе на колени. — Батый сжег Владимир, истребив и пленив множество нашего люда. По слухам, Суздаль тоже уже в руинах. Батый ведет свою орду дальше на север. Предлагаю, братья, подымать полки и выступать к Ростову. В тех краях и встретим нехристей.

Воеводы переглядывались и шушукались между собой. Единодушия среди них не было: кто-то соглашался с князем Георгием, кто-то нет, но сказать об этом вслух не решался.

Открыто возразить Георгию Всеволодовичу осмелился лишь князь Василько.

— Без полков твоего брата Ярослава, дядя, нам на Батыя выступать никак нельзя, — заявил он. — Под нашими стягами всего-то пять тыщ конников и около шестнадцати тыщ пешцев. Коль мы соединимся с Ярославом, тогда силы наши удвоятся. — Василько потряс своим пудовым кулаком. — Для крепкого удара пальцы нужно в кулак собрать, дядя, а не тыкать ими врозь.

— Верные слова, — поддержал брата Всеволод Константинович.

Он взглянул на брата Владимира, тот молча согласно закивал.

— Да покуда Ярослав с полками подойдет с Поднепровья, Батый все наши города выжжет! — сердито воскликнул Георгий Всеволодович.

— Ну это вряд ли! — возразил Василько. — Городов у нас много и пространства между ними немалые. К тому же весна не за горами, увязнут татары со своими обозами в наших болотах и талых снегах.

Поддержали Василько и Жирослав с Дорогомилом.

— Сюда, на Сить, еще из многих мест ратники подойти должны, — сказал Дорогомил. — Надо хотя бы этих отрядов дождаться. По-моему, спешить с выступлением сейчас нельзя.

— Мертвых во Владимире уже не воскресить, княже, — заметил Жирослав. — Нам же надлежит без спешки довести свой замысел до конца, то есть собрать большую рать. Мунгалы утратят бдительность, рассыплются в разные стороны, тогда-то мы и разобьем их по частям!

Скрепя сердце князь Георгий решил повременить с выступлением на Батыя еще какое-то время. Распустив воевод, он отправился к своему брату Святославу. Тот разместился на другом конце деревни вместе со своей дружиной. Гридни Святослава валили сосны и ели в окрестных лесах, возводя из сырых бревен избушки, где им приходилось ютиться в тесноте и неудобстве.

В не лучшем положении пребывали и дружинники Георгия Всеволодовича, и воины братьев Константиновичей, и все прочие ратники, пришедшие из ближних и дальних мест в русский стан на реке Сити. Всем приходилось на скорую руку рыть землянки, строить избы и шалаши, дабы не ночевать в холод под открытым небом.

Лесная извилистая река Сить впадает в реку Мологу, которая является притоком Волги. Сел в этом лесном краю было мало, а городов и вовсе не было. Князь Георгий забрался с войском в эту глухомань, зная, что татары в безлюдный край не сунутся. С берегов Сити полки князя Георгия могли довольно быстро добраться до любого из приволжских городов, а также до Ростова и Переяславля-Залесского. Из стана на Сити при случае можно было без труда отступить к Новгороду. Именно в надежде на помощь новгородцев князь Василько и посоветовал Георгию Всеволодовичу разбить лагерь на реке Сити.

Добравшись до жилища Святослава, князь Георгий спрыгнул с коня, передав поводья своему оруженосцу. По тому, с каким смущением запереглядывались между собой молодые гридни Святослава, стоящие на страже возле его избы, князь Георгий мигом сообразил, что он приехал сюда явно не вовремя.

Без стука вломившись под низкие своды покосившегося домишки, Георгий Всеволодович узрел брата, занятого неистовым совокуплением с юной чернокудрой девицей, пышные бедра и грудь которой, конечно, не могли оставить равнодушным такого жеребца, как Святослав.

— Уймись, братец, передохни! — язвительно промолвил князь Георгий, возвышаясь над постелью со скрещенными на груди руками.

Чернокудрая девица, испуганно ойкнув, юркнула под одеяло, сжавшись в комок. Сидящий на постели голый Святослав выглядел смущенным и раздосадованным.

— Тебе, как я погляжу, все нипочем! — холодно продолжил Георгий Всеволодович, с осуждением взирая на брата. — Ты и на войне найдешь возможность, чтобы затащить к себе на ложе какую-нибудь потаскуху. Почто ты не оставил эту иудейку в Ростове, как я тебе велел?

— Саломея сама не захотела оставаться в Ростове, брат, — оправдывался Святослав. — У нее же там нету ни родни, ни знакомых. Куда бы она пошла?

— А ты ей, конечно, родня! — усмехнулся князь Георгий. — Или самый лучший друг?