Виктор Поротников - Утонуть в крови - вся трилогия о Батыевом нашествии

— Что ж, скоро Батый услышит про Коломну и про живущих здесь русичей, — грозно промолвил Роман Ингваревич, сидящий на троне с подлокотниками. — Этого святошу накормите и в путь проводите. — Князь небрежным жестом указал на Парамона. — И дайте ему доброго коня, чтобы он побыстрее до Владимира добрался. Авось россказни этого инока про татар наконец сподвигнут князя Георгия принять меры к отражению Батыева нашествия.

При последних словах Роман Ингваревич бросил косой взгляд на владимирского воеводу Еремея Глебовича, который невольно заерзал на скамье под колючими взглядами старших дружинников братьев Ингваревичей. Воевода и сам понимал, что его конный полк слишком слабое подспорье для рати братьев Ингваревичей против несметной татарской орды.

— Я отправлю вместе с этим монахом своих гонцов, которые растормошат князя Георгия и вынудят его направить к Коломне все суздальское войско, — сказал Еремей Глебович. — Я еще месяц тому назад говорил князю Георгию, что надо собирать полки и выступать на подмогу Рязани. Так у князя Георгия в ту пору голова иными помыслами была забита. К нему посольство из Германии прибыло, невест на смотрины привезли для его брата и племянника… До татар ли было князю Георгию! — Воевода мрачно усмехнулся. — Ну, а теперь князю Георгию поневоле придется за меч браться, коль Батыга намерен к нему в гости пожаловать.

Едва проводили в дорогу монаха Парамона и двух гонцов из полка Еремея Глебовича, как гридни Романа Ингваревича доставили в княжеский терем еще одного путника. Он валился с ног от усталости, а его обветренное исхудавшее лицо заросло густой бородой.

Роман Ингваревич собирался поужинать вместе с женой и братом, когда челядинцы под руки ввели незнакомца в княжескую трапезную.

Узнав, что этот человек держит путь из самой Рязани, откуда он ушел накануне взятия города татарами, Роман Ингваревич пригласил его к столу и попросил рассказать, как оборонялись рязанцы от наседающих мунгалов.

— Рассказывай, друже, обо всем, что видел и знаешь, — нетерпеливо добавил Глеб Ингваревич, усадив незнакомца на стул рядом с собой.

Слуги поставили на стол перед нежданным гостем жирную мясную похлебку, блюда с пирогами, хлебом и салом, налили в чашу хмельного меда.

Путник поведал, уплетая мясной суп, что зовут его Яковом, родом он из Костромы, что всю свою жизнь торговлей промышляет. Затем купец рассказал о том, как рязанская рать, напавшая на татарские станы близ Черного леса, вызволила его из неволи, в которую он угодил, возвращаясь степным шляхом с караваном из Дербента.

— Так оказался я в Рязани, — молвил Яков, жуя черный ржаной хлеб с салом. — Думал, отсижусь за стенами и валами Рязани, да не тут-то было! Нехристей подвалило к городу черным-черно, не пересчитать! Поначалу-то мунгалы карабкались на стены по длинным лестницам, но после того, как отразили их рязанцы, нехристи соорудили камнеметы и начали швырять на стены хвостатые шары и драконьи головы с жидким негасимым огнем. Стены и башни рязанские запылали и за два дня выгорели почти дотла. Страшно вспомнить, что тогда творилось в Рязани!

Купец ненадолго умолк, скорбно качая головой.

Братья Ингваревичи переглянулись. Княгиня Анастасия, супруга Романа Ингваревича, забыв про ужин, взирала на изголодавшегося гостя с нескрываемым беспокойством на миловидном лице.

— Что за драконьи головы? Что за огонь негасимый? — обратился к рассказчику Глеб Ингваревич. — Поведай нам об этом поподробнее, друже.

Яков доел мясной суп, осушил чашу с хмельным медом и продолжил свое невеселое повествование. Купец поведал своим слушателям о том, как рязанцы сражались с татарами на валах среди дымящегося пепелища, оставшегося от сгоревших стен, как ратники рязанские во главе с Юрием Игоревичем пытались во время ночной вылазки уничтожить вражеские камнеметы, как на смену павшим воинам приходили женщины и подростки, как те же женщины ежедневно хоронили по несколько сотен трупов, как мунгалы прорывались в город, неся при этом огромные потери…

— В ночь на двадцать первое декабря княжеский огнищанин Лихослав с горсткой людей решил прорываться за Оку в леса, — молвил Яков, завершая свой длинный рассказ. Он все сильнее клевал носом, разморенный теплом и сытным ужином. — Я прибился к ним, ибо видел, что конец Рязани близок. С нами был еще князь Давыд Ольгович из числа черниговских заложников. Да еще были двое киевских бояр, тоже из заложников. Мы спустились по веревкам в овраг возле детинца, по оврагу выбрались к Оке и двинулись по льду к другому берегу. До леса было уже рукой подать, когда напоролись мы на татар…