Дмитрий Дмитриев - Золотой век

Злая судьба племянницы, которую княжна так сильно любила, прежде времени состарила княжну Ирину Алексеевну, она стала часто прихварывать и не выходила из своей комнаты, куда подавали ей чай и обед.

А княжна Наталья Платоновна стала много спокойнее прежнего; она смирилась перед своей неумолимой судьбой и покорилась ей.

Ее жизнь всецело теперь была посвящена делам благотворительности и добра; еще жила она для своего старого отца, которого так крепко любила и глубоко уважала.

Мирно и тихо текла жизнь княжны Натальи Платоновны; тайно она готовила себя к монастырской жизни, теперь мир нисколько не прельщал княжну и не сулил ей счастья; ее счастье было разбито навсегда.

Встреча с княжною произвела на Серебрякова сильное впечатление.

Его мучило угрызение совести, он считал себя виновным перед княжной Натальей Платоновной.

Серебрякову было жаль княжну; в тяжелом настроении духа вернулся он домой и стал торопиться скорее выехать из Москвы…

Своей жене про встречу с княжною он ничего не сказал.

— Сергей, что с тобой? — спросила у Серебрякова его жена.

— А что?

— Да ты такой мрачный…

— Нет, нет, ничего…

— Ты скрываешь, Сергей, с тобой случилось что-нибудь неприятное.

— Право же, ничего.

— А почему ты такой мрачный?

— Нездоровится мне…

— Только и всего?

— Чего же еще тебе…

— А я думала, с тобою вышла какая-нибудь неприятность…

— Никакой… Мне только хочется, Ольга, скорее выехать из Москвы.

— Зачем торопиться, милый… Я в первый раз в Москве и совсем ее не знаю… Мне очень хочется осмотреть городские достопримечательности, в Кремль сегодня ты почему-то меня не взял, ушел один.

— Когда я уходил, ты спала, мне было жаль будить тебя, в Петербурге мы пробудем недолго, заедем опять в Москву и тогда дольше в ней погостим… А теперь, Ольга, нам необходимо спешить в Питер.

— Что же, милый, я готова… Поедем хоть завтра.

— Да, да, завтра непременно надо выехать из Москвы.

Императрица Екатерина Великая со своим двором в то время находилась в Петербурге, вернувшись через Москву из своего путешествия по Крыму.

На великолепного князя Тавриды посыпались новые милости. «Целый ряд рескриптов императрицы свидетельствовал о ее признательности за труды Потемкина.

Ему пожаловано было 100 000 рублей в награду «за доставление продовольствия войскам с выгодою и сбережением казны».

Вот что, между прочим, писала императрица Потемкину, вернувшись из путешествия:

«Между тобою и мною, мой друг, дело в кратких словах: ты мне служил, а я признательна, вот и все тут; врагам своим ты ударил по пальцам усердием ко мне и ревностью к делам Империи».

В ответ на милостивое письмо монархини князь Потемкин, выражая свои верноподданические чувства, между прочим, так писал: «здешний край не забудет своего счастья. Он тебя зрит присно у себя, ибо почитает себя твоею отчиною и крепко надеется на твою милость» [18] «Русск. стар.», том XII .

Теперь князь Потемкин находился на вершине своего счастья и могущества.

Врагам его пришлось смириться и волей-неволей примкнуть к партии Потемкина, иначе они рисковали попасть в немилость к самой императрице.

При дворе шли балы за балами, затмившие своею роскошью все виденное прежде; горожане, радуясь возвращению любимой монархини, тоже предавались веселью.

В самом разгаре празднеств приехал Сергей Серебряков с женою в Петербург. О его приезде доложили государыне; она пожелала видеть Серебрякова.

Императрица приняла его в своем кабинете, окруженная министрами и вельможами, в числе их находился и старый фельдмаршал Румянцев-Задунайский. Серебряков когда-то был у него адъютантом.

Старик фельдмаршал узнал его.

Государыня изъявила свое благоволение Серебрякову, который явился теперь во дворец в мундире капитана гвардии.

Все права и преимущества ему, по приказанию государыни, были возвращены.

— Я была бы очень довольна, если бы вы, господин капитан, находились в рядах моей дорогой гвардии, но, к несчастью, вы больны и вам надо лечиться. Климат Петербурга для вас тяжел; вам придется снова уехать в этот чудный Крым, — милостиво проговорила Серебрякову государыня.

— Я так счастлив милостью вашего величества, что забываю болезнь и готов нести службу вашему величеству и земле родной, — взволнованным голосом проговорил Серебряков.

— Ваше рвение к службе очень похвально, господин капитан, но нельзя забывать, что вы больны. Мы даем вам продолжительный отпуск для поправления здоровья; все время своей болезни будете получать полный оклад жалованья. Поправитесь, приезжайте, будем рады вашей службе. Я вижу, вы утомлены дорогой. Ступайте отдохните, господин капитан.