Дмитрий Дмитриев - Золотой век

— Сиди смирно и слушай.

Волей-неволей пришлось Григорию Александровичу покориться, потому что тяжелая лапа «приятеля» крепко держала его за руки.

— Что тебе надо? — чуть не упавшим голосом спросил у него Потемкин.

— Я уже сказал тебе, вина, закуски и денег.

— Ни того, ни другого, ни третьего ты не получишь.

— Получу, Григорий, получу, ваше превосходительство! Сам ты будешь меня угощать, сам и денег мне давать, да еще спрашивать, довольно ли?

— Едва ли когда ты этого дождешься!

— Да и ждать нечего, сейчас все будет.

— Посмотрим.

— Смотри и слушай, какое слово тебе я молвлю.

— Какое?

— А вот слушай. Появился у тебя, Григорий свет Александрович, лютый ворог, который поперек твоей счастливой дороги стал. Загородил он тебе, сердечный друг, дорогу так, что ни тпру, ни ну: сворачивай назад! Сиречь: шел ты путем-дорогой и повстречался с силою богатырем могучим, и во веки веков тебе одному не спихнуть, Григорьюшка, с той дороги того богатыря могучего. А хочется тебе убрать его, да силенки не хватает! — быстро посматривая на Потемкина, насмешливо проговорил Волков. — И про то ты, Григорий Александрович, забыл, что где силой не возьмешь, можно взять умом да хитростью, да еще деньгами, — добавил он, не спуская своего проницательного взгляда.

— Как, Михайло, ты знаешь? — как-то глухо воскликнул Потемкин.

— Знаю, ваше превосходительство, все знаю: ведь я всезнайка. Чай, помнишь, такой кличкой обзывали меня товарищи, когда мы с тобой набирались уму-разуму в нашей alma mater?

— Ты знаешь, что князь…

— Договаривай! Князь Петр Михайлович Голицын — твой непримиримый враг. Я это хорошо знаю и тебе очень хочется отделаться от него, т. е. спихнуть его с дороги, да то лихо, что князь-то богатырь, орел! Ну, где тебе с ним сладить?

— Как ты узнал? Как мог проникнуть в тайник моей души?

— Колдун я, читать умею даже то, что в твоей душе написано.

— Я никому ни слова не говорил, я ни с кем не делился тем, что у меня есть на сердце. Как же ты узнал? Как проник в глубину моей души?

— Про то, приятель, после. Теперь скажи: крепко хочется тебе убрать князька с дороги?

— Что спрашиваешь?

— А если я спрашиваю, то ты ответ держи.

— Кажись, ничего бы не пожалел, — чуть не про себя, тихо проговорил Потемкин.

— Да уж, брат, за такое дело денег жалеть нечего. На твоем месте я или кто другой также ничего бы не пожалели. Говори, сколько дашь?

— Да ты, Михайло, что?

— Я — ничего. Спрашиваю: сколько дашь мне за работу?

— За какую работу? — притворно удивляясь, воскликнул Потемкин.

— А ты, ваше превосходительство, не ломайся! Не играй со мной «комед», говори сразу, сколько дашь?

— А ты скажи, Михайло, как выполнишь, как задумал убрать князя с моей дороги?

— Тебе не все ли равно?

— Ну, нет, не все равно. Убийства я не хочу, не желаю.

— Да ты что же, ваше превосходительство, за разбойника, что ли, меня принимаешь, за подкупленного злодея? За это надо бы тебя отдубасить, ну, да черт с тобой! Прикажи подать вина и закуски: я голоден, как тысяча чертей. За чарою зелена-вина мы с тобой, ваше превосходительство, и поговорим и пообсудим, как нам князька к рукам прибрать.

— Сейчас, сейчас. Подай вина и закусок! — приотворяя дверь, приказал камердинеру Потемкин.

Неожиданный гость Потемкина, Михаил Волков, происходил из дворянского захудалого рода. Его отец, неслужилый дворянин, оставил ему порядочное состояние, которое он прокутил и промотал в самое короткое время.

Знакомство Потемкина с Волковым началось с университетской скамьи.

Потемкин, как известно, ходил на лекции в только что основанный (в июле 1755 г.) Иваном Ивановичем Шеваловым московский университет.

Там он познакомился или, скорее, подружился с Михаилом Волковым, разбитным парнем, веселым говоруном.

В то время отец Волкова присылал сыну на содержание в Москву порядочную сумму денег.

А между тем Потемкин, получая скудные средства от своих воспитателей, часто бедствовал.

Отец Потемкина, отставной подполковник Александр Васильевич, давно уже умер, мать — тоже, и в воспитании молодого Григория Потемкина принял участие родственник его по матери — генерал-поручик Загряжский.

Приятели Григорий Потемкин и Михаил Волков занимались науками довольно лениво и плохо, проводили больше времени в писании смешных сатир и эпиграмм на своих профессоров и на начальство. За невнимание и нерадение к наукам Потемкина и его приятеля Волкова поставили на степень последних студентов и наконец в 1760 г. обоих выключили из университета.