Деннис Лихэйн - Настанет день

Они с Лайлой сидели за длинным столом, и Лютер слушал разговоры о белых людях, ведущиеся с таким видом, словно эти белые люди, со всеми чадами и домочадцами, того и гляди повадятся сидеть тут вместе с ними по воскресеньям.

— Сам мистер Пол Стюарт, — важно рассказывал Джеймс, — пожаловал вчера ко мне в гараж со своим «даймлером» и говорит: мол, Джеймс, сэр, доверяю вам это мое авто, а по ту сторону железки никому так не доверяю.

А потом в беседу встрял Лайонел Гаррити:

— Придет время, и все поймут, что наши мальчики сделали в войну, и тогда скажут: пора. Пора позабыть все эти глупости. Мы все — люди. Одинаково проливаем кровь, одинаково думаем.

И Лютер видел, как Лайла на это улыбается и кивает, и ему хотелось сорвать с виктролы пластинку и переломить ее об колено.

Потому что больше всего Лютер ненавидел одну вещь: то, что за всей этой утонченностью, за всей этой свежеприобретенной аристократичностью, за всеми этими отложными воротничками, воскресными молитвами, красивенькой мебелью, подстриженными газончиками и роскошными машинами скрывается боязнь. Страх.

Они словно бы спрашивали: если мы будем играть по правилам, вы нас не тронете?

Лютер вспомнил лето, Бейба Рута, этих ребят из Чикаго и Огайо, и его так и подмывало ответить: нет. Еще как тронут. Придет время, когда они чего-то от вас захотят, когда они, черт дери, отнимут все, что им вздумается, просто чтобы дать вам урок. Чтобы вас научить. [34] Намек на будущие события: 31 мая — 1 июня 1921 года Гринвуд — «черный» район Талсы — будет сожжен в ходе расовых беспорядков.

И он представил себе, как Марта, и Джеймс, и доктор Уэлдон, и Лайонел Э. Гаррити, эсквайр, пялятся на него разинув рот.

Чему научить?

Помнить свое место.

Дэнни познакомился с Тессой Абруцце в то время, когда жители стали один за другим заболевать. Поначалу газеты утверждали, что заражены лишь солдаты в Кэмп-Дэвенсе и инфекция не распространяется за его пределы. Но тогда же на улицах района Куинси упали замертво двое штатских, и люди в городе все чаще предпочитали отсиживаться дома.

На свой этаж он поднялся по узкой лестнице с охапкой пакетов и свертков со свежевыстиранной одеждой, завернутой в коричневую бумагу: работа прачки с Принс-стрит, вдовы, которая по десятку раз в день загружала все новое и новое белье в ванну, стоявшую у нее на кухне. Он попытался изловчиться и вставить ключ в замочную скважину, не выпуская пакетов, но после двух неудачных попыток все-таки опустил их на пол; как раз в это время из своей комнаты в дальнем конце коридора вышла молодая женщина.

— Signore, signore, — произнесла она нерешительно, словно не была уверена, что ради нее стоит беспокоиться. Ладонью она опиралась о стену, по ногам у нее струилась розовая водица, капала на лодыжки.

Дэнни удивился, что он раньше никогда ее не встречал. Потом подумал, не грипп ли у нее. Потом обратил внимание, что она беременна. Замок щелкнул, дверь открылась, и он пинком загнал свои пакеты внутрь, потому что вещи, оставленные в коридоре норт-эндского дома, не залеживаются там долго. Он захлопнул дверь, подошел к женщине и увидел, что нижняя часть ее платья промокла насквозь.

Она по-прежнему опиралась о стену, темные волосы падали на лицо, зубы были сцеплены намертво, как редко у какого покойника.

— Dio, aiutami. Dio, aiutami  , [35] Боже, помоги мне ( ит .). — приговаривала она.

Дэнни спросил:

— Где ваш муж? Где акушерка?

Он взял ее за руку, и она впилась пальцами в его ладонь так, что его до самого локтя ожгло болью. Она глядела на него, выпучив глаза, и бормотала что-то по-итальянски с такой скоростью, что он не мог ничего понять, и тут он сообразил, что она не знает ни слова по-английски.

— Миссис ди Масси. — Голос Дэнни эхом прокатился по лестничному колодцу. — Миссис ди Масси!

Женщина только крепче стиснула его руку и громко застонала сквозь зубы.

— Dove è il vostro marito?   [36] Где ваш муж? ( ит .). — спросил Дэнни.

Она несколько раз покачала головой. Дэнни понятия не имел, что это означает: то ли у нее вообще нет мужа, то ли он где-то в другом месте.

— Сейчас… la … — Он пытался вспомнить, как по-итальянски «акушерка». Он погладил ее по тыльной стороне кисти и проговорил: — Ш-ш-ш. Все в порядке. — Он посмотрел в ее округленные, обезумевшие глаза. — Погодите… сейчас… la ostetrica! — Дэнни обрадовался, что наконец отыскал слово, и тут же перешел на английский: — Да. Где?.. Dove è? Dove è la ostetrica?   [37] Где?.. Где акушерка? ( ит .).