Макс Шульц - Мы не пыль на ветру

К ним подбежал бледный большеглазый мальчонка с худеньким личиком, один из младших обитателей дома, и потянул Ханну за фартук. Но она дотронулась до его ручонки, и он стал терпеливо ждать.

— Вернер наш ужо полгода как дома, — говорила Ханна, — да вот беда: с одной ногой остался и на той полступни. А раньше был непоседа, к корзинам сердце не лежало. Теперь хочешь не хочешь — пришлось плести. Женился он тут на одной, фюрершей была в местной организации Союза немецких девушек. Я чуть его не избила. Но ничего, наладилось у них кое-как. Она ему в глаза смотрит, и сама шитьем хорошо зарабатывает. От Роланда на этой неделе открытку получили, из русского плена. Там он, думается мне, пока что неплохо устроен.

Ханна замолчала и притянула малыша к себе поближе.

— Вот только мой Микерле никогда не вернется. Они забрали его в марте, преступники проклятые, а на ученьи в ледяную воду погнали… и конец… воспаление легких.

Руди не поднимал глаз. Только Хильда заметила, как исчезло добродушное выражение с лица несчастной матери, как оно сразу заострилось от ненависти, а рука ее сильнее сжала ручку малыша. Своего Микерле, слабенького последыша, она выходила из десятка тяжелых детских болезней, спасла воистину только силой материнской любви. А потом все равно ничем не смогла ему помочь. Опа пыталась его спрятать. Кто-нибудь его бы наверняка принял в дом. Торгуя по деревням своими метлами, она поддерживала старые дружеские связи, устанавливала новые приятельские отношения со многими людьми и приносила кое-какие сведения, за которые нацисты огрубили бы ей голову, узнай они об этом. Ей предлагали много надежных убежищ для мальчика, но он не хотел, боялся прослыть трусом. А целиком довериться она не могла даже собственному любимому ребенку…

Ханна взяла себя в руки и обратилась к Хильде:

— Вы его жена?

Руди понял, что допустил бестактность, не представив до сих пор Хильду. Он быстро ответил:

— Нет еще, тетя Ханна. Мы помолвлены. Хильда моя невеста, родных у нее никого нет…

Ханна прервала его:

— Какая ты красивая, цветущая девушка, Хильда. Но кого это ты мне напоминаешь? Не могу вспомнить…

Как раньше она обнимала Руди, так теперь обняла Хильду и крепко прижала к себе.

— Хорошо, что ты сохранила здоровье, девочка. Многое еще можешь сделать. И на кисейную барышню ты не похожа, сумеешь Руди мозги вправить, если он на сторону закинется. А Хагедорны до этого охотники…

Последние слова Ханна произнесла шутливым тоном, но Руди и Хильда приняли их всерьез. И каждый при этом думал о своем. Руди думал: не могла не подпустить шпильки, она, конечно, предназначалась отцу, из-за старой ссоры. А Хильда думала: я уж Руди знаю, ты мне ничего нового не открыла. Вслух же она сказала:

— У меня на это есть свой рецепт, тетя Ханна.

Все рассмеялись. Но Ханне было не до смеха. Несколько дней назад в Рейффенберге она встретила свою сестру Дору, мать Руди. Дора рассказала ей, что приемную дочь бывшего учителя Руди, доктора Фюслера, привезли недавно на английской санитарной машине в Рейффенберг. Нет, о Руди эта девушка не справлялась. Если Руди вернется, сказала Дора, опять пойдут прежние фокусы, как в ту пору, когда он ходил в гимназию, — бесконечные письма, заумные разговоры, словом, ерунда. Руди умоет такое накрутить со своей любовью, как никто в их семье. Но об этом Ханна ничего не сказала.

Руди поинтересовался, известно ли тетке что-нибудь о «Банде Тобрук». Эти огольцы их едва не линчевали.

— Да, знаю, — вздохнула Ханна. — Старшие ребята доставляют нам много огорчений. Никого они не уважают, кроме, пожалуй, Эльзбет Поль, жены Альберта Поля, которая здесь директором. Но сегодня ей надо было сходить в комендатуру. Ну, а известное дело, кошка из дома — мышкам раздолье. Мы пытаемся устроить старших в ученики к…

— Тетя Ханна! Тетя Ханпа! — донеслось со стороны пруда.

— Надо бежать, поглядеть, что там мои сорванцы творят, — сказала Ханна. — А вы приходите-ка поскорей снова сюда или в Рашбах. Не знаю только, когда у меня свободный день будет.

Хильда сразу же обещала прийти. А Руди спросил, все ли у него дома здоровы.

— Ваши все, кажется, счастливо прошли военные годы, — ответила Ханна. — Теперь принимайтесь дружно за дело, иначе не проживешь.

— А я и шить умею, — сказала Хильда.

Ханна подала Руди руку и при этом зашептала ему что-то на ухо, да так громко, что Хильда услышала:

— Я бы на твоем месте ее обеими руками держала, Руди…