Наталья Уланова - Лиса. Личные хроники русской смуты

Красивый, современный, оборудованный по последнему слову техники.

Процедура приёма больных поставлена на конвейер. Каждый из них записан на строго определенный час и ожидает своей очереди в удобном мягком кресле, а потом громко вызывается по фамилии и сопровождается в объявленный кабинет вышколенной до естественной вежливости молоденькой медсестрой. Т. е., вышколенной настолько давно, что её вежливость стала второй сутью.

— А можно мне тоже с больным? Я его дочь.

Лёгкое удивление, впрочем, тут же истаявшее, сменяется явным неприятием и твёрдым, не терпящим возражений:

— Подождите, пожалуйста, в коридоре.

Как припечатала…

— Ну, пожалуйста… Разрешите и мне присутствовать при обследовании. Он совершенно ничего не видит, да и к другим людям не привык, а я буду вам помогать его водить.

Медсестра недовольно вздыхает, некоторое время смотрит в сторону ослепительно сияющих на подвесном потолке неоновых трубок. Пожав плечами, нехотя бросает:

— Ладно, проходите…

Прошли.

Общий вид залитого ярким светом кабинета и его оснащение превзошли все мыслимые ожидания. Позабыв обо всём на свете, пораженная Лиса какое-то время восхищенно озирается по сторонам. «Веди себя прилично, тюха деревенская!» — мысленно одёргивает она себя, заметив в искажающих лица хромированных панелях хирургического оборудования собственное разинувшее рот отражение…

Врачом оказалась миловидная женщина средних лет. Она ободряюще улыбнулась Лисе и своему незрячему пациенту, стряхнула с ослепительно белого халата невидимую соринку и приступила к обследованию.

Один аппарат, второй, третий… Чем больше процедур оставалось позади, тем напряженнее становилось лицо врача. Было видно, что ей уже всё ясно и теперь она рефлекторно оттягивает момент, когда придётся встретиться с направленными на неё двумя парами глаз. С застывшим в них стоическим ожиданием — слепых, и, постепенно наполнявшихся нарастающим ужасом — зрячих.

— Понятно… Всё понятно… — врач отошла от приборов и, коротко посоветовавшись с ассистировавшей ей медсестрой, вздохнула. Всё так же, не поднимая головы от распечаток и не глядя в глаза, начала говорить: — Картина у нас малоутешительная… Шансов на то, что…

Фраза осталась незавершенной. Врачу пришлось обратить внимание на активную жестикуляцию Лисы, которая, вытаращив глаза, энергично махала ладошкой и буквально молила остановиться, не выносить уже готового сорваться с губ приговора.

Доктор поначалу опешила, вопросительно подняла брови, но, видимо о чём-то догадавшись, быстро нашлась:

— Так. Проводите больного в коридор, а сами возвращайтесь! Обсудим!!!

Когда Лиса, оставив беспомощно таращившегося отца в стоявшем за дверью кресле, вернулась в кабинет — медсестры-ассистентки там уже не было. Врач же, заложив за спину сплетенные в кистях руки, нахохлившейся белой птицей расхаживала вдоль широкого, закрытого пластиковыми жалюзи, окна.

— Вернулись?! А теперь извольте объяснить, почему сорвали консультацию?

— Доктор, извините, но я не специально… Я умоляю вас… Не надо говорить ничего окончательного. Пожалуйста, пригласите его ещё раз, но вселите в него надежду! Хоть какую-нибудь… Расскажите там что-нибудь про идущие внутри процессы… Про то, что оперироваться ещё рано… Давайте, мы приедем к вам через год?.. Нельзя ему сейчас говорить, что шансов никаких… Как он будет с этим жить дальше? Понимаете?

— …понимаю… Но это же… А через год вы для него очередную отсрочку придумаете? Так? — возмутилась доктор и тут же сломалась, наткнувшись на наполняющиеся слезами глаза. — Вот только не надо мне тут рыдать!!! Не надо!.. Оттого, что вы плачете, ничего не изменится. Да что вы в самом деле… Чёрт знает что такое!!! … Ну ладно, ладно… ведите его! — и, оглянувшись вдогонку убегающей Лисе, одёрнула: — Подожди, дурёха! Куда летишь? Успокойся, остынь. Умойся, как следует, приведи себя в порядок. Умывальник там, за ширмой, — немного помедлив, добавила спокойным, усталым голосом: — Не переиграй, девочка… Слепые, они очень чувствительны ко лжи и к чужому настроению.

— Больной, послушайте меня. Все подробности я уже объяснила вашей дочери, поэтому повторяться не будем. У вас сложный и довольно редкий случай. Пока не закончились идущие внутри глазного нерва процессы, оперироваться рано. Приезжайте через год. Мы ещё раз проведём обследование, а там будет видно, что и как с вашей проблемой делать. А пока, вот вам назначение — капельки. Капайте дважды в день, утром и вечером. К концу года должно наступить значительное улучшение состояния, а там посмотрим. До свидания и… удачи вам!