Нид Олов - Королева Жанна. Книги 1-3

— А как тебя зовут?

— Эльвира…

С этого началась их дружба. Эльвира де Коссе, ровесница Жанны, дочь небогатого дворянина, недавно осталась круглой сиротой. Ее дальняя родственница, имевшая кое-какие связи, пристроила девочку в штат принцессы. Место было не Бог весть какое, но для девчонки годилось и это. Родственнице было важно сбыть ее с рук.

Собственно, никакого «штата» Жанне не полагалось, это было только уступкой назойливой даме не желавшей иметь нахлебницу. Однако именно эта назойливость сослужила Жанне неоценимую службу У нее появился друг, жизнь обретала смысл.

Девочки старались разлучаться возможно меньше Учителя и гувернеры несколько раз замечали, что девчонка называет маленькую принцессу прямо по имени Это было, несомненно, вопиющим фактом, но они отмахнулись от него. «Пусть сама отвечает перед королем за свои сумасбродства», — порешили они между собой.

Жанна заметно изменилась, и это была перемена к лучшему. Ей уже не было безразлично окружающее Все разинули рты, когда это молчаливое и безответное существо вдруг потребовало, чтобы Эльвиру обучали вместе с ней. Она настаивала даже, но легче было пробить каменную стену, чем пуховую; поняв, что все эти реверансы, изгибы и учтивые мяуканья не приведут ни к чему, она схитрила впервые в жизни стала тайком сама учить Эльвиру тому, чему обучилась за день Эльвира оказалась способной ученицей.

С семи лет Жанну стали обучать языкам: французскому и латыни. Эти занятия доставляли ей большую радость — предмет был по-настоящему интересен. Радовал и учитель, старый профессор, не поладивший с теологами Сорбонны Он рассказывал девочке захватывающие истории из героического прошлого Франции; особенно волновала ее история Жанны д'Арк, ее тезки; они читали греческие мифы в латинских переводах, и вообще это было счастье. Жанна очень любила своего учителя, потому что он никогда не позволял себе каких-либо вольностей или издевательского низкопоклонства. Он относился к ней как к равной — человеку, который хотя и много моложе его, но отнюдь не глуп. Так учили гуманисты.

Однажды летом в замок приехал брат, принц Александр, восемнадцатилетний молодой человек; с ним был французский принц крови, один из предполагаемых женихов. Это было нечто вроде смотрин, и если так, то момент выбран был неудачно: одиннадцатилетние девочки-подростки редко могут пленить взор, а Жанна не составляла исключения. Ее, правда, завили и нарядили, но она чувствовала себя неловко и принужденно в непривычных ей шелках, и поэтому выглядела еще более гадким утенком, чем была на самом деле. Едва взглянув на нее, юноши утратили к ней всякий интерес и заговорили о делах государственных, изображая из себя умудренных политиков. Они говорили по-французски, и Жанна, скромно сидевшая в уголку, понимала почти все. Брат этого не знал. Из разговора принцев Жанна узнала о каком-то бунтовщике, который даже из Таускароры продолжает писать свои возмутительные стишонки и письма. «Он в сто раз хуже этого негодного коммунара Кампанеллы [4] Он… хуже… коммунара Кампанеллы — анахронизм — Томмазо Кампанелла (1568 —1639) в описываемый момент еще только-только появился на свет. Его знаменитая книга «Город Солнца», собственно и принесшая ему славу «коммунара», была написана в 1602 г., а опубликована в 1623 г. ! — в негодовании восклицал брат. — На месте короля я завтра же покончил бы с ним!» — «Oh! c'est un miserable!» [5] О, это негодяй! (фр.). — сочувственно поддакивал француз. У Жанны на языке вертелось сразу сто вопросов: кто такой этот узник, и как его имя, и что это за странное слово «коммунар», и что плохого сделал этот Кампанелла, если брат называет его подлым. Детское любопытство одолевало ее, но она робела этих блестящих юношей, и, кроме того, она была воспитанная девочка: ей крепко вбили в голову, что в беседу старших вмешиваться нельзя. Она так и просидела в своем уголку до самого обеда.

Ее поразило в брате еще и другое. Он был горд и уверен в себе; наглецы в ливреях гнулись перед ним в три погибели. Снимая шляпу, он всегда бросал ее через плечо, будучи уверен, что ее поймают на лету, что иначе и быть не может. Ему-то уж никто не посмеет шипеть вслед оскорбительные слова. Жанна видела, как он походя, точно муху, хлестнул по лицу чем-то не угодившего ему лакея. Она хорошо знала этого низкого хама, досаждавшего ей больше других, и невольно почувствовала злую радость при виде этого, как скривилась гнусная морда этого блюдолиза. Юные принцы через два дня уехали, Жанну и Эльвиру снова нарядили в полотняные платья. Девочкам не терпелось узнать, кто такие Кампанелла и таинственный узник; но старый профессор, услышав от Жанны эти вопросы, поспешно сказал, что он ничего не знает Жанна заметила, что он испугался, и не стала настаивать. Вопросы так и остались вопросами, с тем большим жаром девочки обсуждали случай с лакеем.