Анита Фрэй - Монахиня Адель из Ада

— А Сан-Пьетробурго ди ноттэ?

— Это не так интересно, днём город красивее…

Про «ди ноттэ», или про «бай найт», вообще разговора не было, он им ничего такого не обещал.

В центре Площади Искусств, на фоне сразу двух музеев, стоит Пушкин, широким жестом приглашая зайти в Малый Оперный. Вечером усталому путнику одна дорога — в театр. Но Юре виднее, куда вести усталых путников именно сейчас — ведь театральные билеты куплены на завтра. Пушкин гидом не работал, а посему не очень-то въезжает в ситуацию.

Дав итальянцам полминуты на общение с известнейшим поэтом, Юра украдкой пнул ногой Марио. Тот подскочил, изрыгнув дежурную фразу:

— Синьори, кафэ! Чокколата! Тутто гратуито!

Два жестоких фюрера, обняв друг друга за талию и совершенно не оглядываясь, помчались к заветной двери. Солдатам ничего не оставалось как, сунув фотоаппараты в сумки, бежать за ними.

В «Онегине» духота, тесно, но весело. Месиво из иностранных групп, притянутых сюда расторопными гидами, ведёт себя, как племя папуасов: лихорадочно примеряются дешёвые побрякушки, листаются и несутся на кассу книги, а в адрес гидов сыплются комплименты, мол, дикое спасибо, что привёли в такую красоту. Завтра, в уличных киосках, они увидят то же самое, но за треть цены. Но завтра.

Сдав группу Марио и попрощавшись с итальянским другом «до следующего раза», Юра шмыгнул по крохотной лесенке вниз, но выйти не сразу получилось — в дверях он столкнулся с рыжей путаной по кличке «Лёля без юбки». Та прикатила на зелёном, как её глаза, джипе и припарковалась прямо у «Онегина».

— Где Марио? — прошипела она.

— С группой, где ж ещё! — тихо отпарировал Юра. — Только, слышь, ты меня не видела, ладно?

— А кто с ними завтра?

— Глебушка…

— Какой?

— Спиридонов!

— Хорошо, не видела — так не видела!..

Лёлька метнулась к любовнику на дикой скорости. Будто боялась, что он испарится. Она вообще была спортивная девушка, регулярно дралась с другими путанами у «Прибалтийской». Бедный Марио. Плакали его денежки! Итальянская mamma так и не увидит левую добычу. Лёлька — агентесса невидимой питерской таможни, управляемой подземными силами.

Определив в новый кожаный лопатник дневную выручку — триста баксов и три тысячи рублей, Юра заметал следы. Ура! Не пойман — не вор. Завтра Глеб, его наивный собрат по цеху, взорвётся, узнав, что клиентов уже «обули», но плакаться коллегам вряд ли побежит — сам виноват.

В девять вечера центр не бывает безлюдным. Юра Лялин, потомок князей Люлиных, вышел из «Онегина», пересёк площадь Искусств и очутился на Невском проспекте. В беспорядочно движущейся толпе. Куда податься? Домой, в коммуналку, пока неохота.

О существовании трёх комнат в питерской коммуналке Юра ни разу не намекнул жене-москвичке. И хорошо сделал! Теперь, после развода, было где голову приклонить.

Да, в недавнем прошлом князь Люлин был женат на Москве. Неудачно. За удачей пришлось возвращаться в Питер — к Ляле.

Так куда податься, пока ещё не ночь? В кино?

Помчался к кассам, взял билет на последний сеанс. Он собирался в третий раз смотреть один и тот же фильм. Ради получения тайных знаний. О городе своего детства, юности и… любви.

С блокбастером «Питер FM» выходила страшная непонятка: город спрятал все памятники. Зачем? Ни Петропавловки тебе, ни Медного всадника, ни Эрмитажа — даже мельком.

Если убраны все памятники, значит кто-то заставляет нас о них забыть. Забыть о памятниках в Питере невозможно, они ведь на каждом шагу.

По экрану снова побежала девочка в ушанке. Ушанка серенькая, ситцевая, без меха. «Надо Харитонычу на лето посоветовать, чтобы лысину зря не парил», — подумал Юра. Его сосед по коммуналке, беспробудный пьяница, выходил на общую кухню в серой кроличьей ушанке типа «дохлый заяц», в семейных трусах и в китайских кедах на босу ногу.

Сюжет у картины прикольный: некий дворник из числа приезжих, по образованию архитектор, находит чужую мобилку, и у него от этого едет крыша. Даже от загранкомандировки отказывается! Такой сюжет в наше трудное время «конфетка», прямо проникаешься верой в человечество.

A вот Юре c верой в человечество не всегда везло. Заглянув как-то раз в комиссионку рядом с площадью Восстания, он наблюдал картину, несовместимую с фильмом: одна возлюбленная пара — он с «Клинским», а у неё зубки через один! — сдавала несколько потрёпаных чехольчиков от телефонов. Видать, со всей семьи собрали: два маминых, два папиных, четыре бабушкиных и четыре дедушкиных. Паспортов у влюблённых не было, да приёмщик и не требовал. Накой паспорта, чай не в ЗАГСе. Больше того, у приёмщика был запуганный вид. Что хочешь, то и думай!