Рихард Вейфер - Данте

Данте Алигьери задумался: «Ведь он же добрый, порядочный человек, этот маркиз Маласпини. В принципе он должен опасаться властителя империи, ибо тот покончит с властью больших и малых тиранов. Но я? Что же мне, бездействовать, сидя здесь, в то время как Генрих трудится над своей тяжкой миссией — установить в мире новый порядок? Нет, все люди доброй воли обязаны оказывать помощь владыке! Помочь ему своим мечом я не могу! Но я намерен служить ему силою своего разума! Мой авторитет должен укрепить дух малодушных, ободрить тех, кто питает надежды, заклеймить недоброжелателей! И я вольюсь в хор ликующих, когда моя Италия станет свободной и я смогу вернуться в свою любимую Флоренцию!»

Пятого января 1311 года в Милане царило большое возбуждение.

Собор, ратуша и довольно малочисленные дворцы, принадлежащие гибеллинам, были празднично украшены флагами и коврами. Наличие на главных улицах охраны, состоящей преимущественно из немецких наемников, накладывало на пеструю картину богатой городской общины печать некой воинственности, довольно-таки непривычной. Звуки труб и рокот барабанов усиливали впечатление необычности происходящего. Чужестранец, впервые оказавшийся в знаменитом городе Ломбардии, где некогда пребывал святой Амвросий, вполне мог усомниться, находится ли город на пороге большой войны или действительно охвачен праздничным настроением. Ибо, несмотря на вывешенные флаги, радостные возгласы и бравурную музыку, Милан далеко не везде казался воплощением всеобщей, от самого сердца идущей радости — слишком велико было число хмурых людей, по лицам которых с первого взгляда было видно, что они охотнее всего взялись бы за мечи и копья, чтобы изгнать чужеземные войска, вторгшиеся с севера, вместе с королем Генрихом, захудалым графом Люксембургским.

Люди, сбежавшие из мастерских — не для того, чтобы чествовать чужого короля, а чтобы, разбредясь по окраинным кабачкам, вволю поиздеваться и позлопыхательствовать, — с удовольствием рассказывали друг другу, что властитель Милана, Гвидо делла Торре, когда явились посланцы немецкого короля с известием о предстоящем прибытии его величества, так прямо и заявил: «Какое мне дело до этого Люксембургского графа, которого я в глаза никогда не видел! По какому праву этот чужеземец позволяет себе перечеркивать мои планы, ломать дело всей моей жизни!» Конечно, многие жители Милана не питали особой любви к Гвидо, но если уж повиноваться тирану, пусть лучше он будет свой, местный, нежели чужой, пришлый! Так что многие недовольные горожане утешались тем, что еще не все потеряно и не следует падать духом! Назавтра граф Люксембургский собирается венчаться железной короной лангобардов [59] Корона лангобардов — железная корона в виде лаврового венца, украшенная золотом и драгоценными камнями. Лангобарды (букв. длиннобородые) — германское племя, завоевавшее Северную и Среднюю Италию в 568 г. и образовавшее Лангобарское королевство. — может быть, пройдет не так много времени, когда он ощутит острую нужду в деньгах и людях и будет счастлив, если ему удастся убраться подобру-поздорову и вернуться домой, в свое крошечное графство]

В это самое время король Генрих, которому предназначались подобные недобрые пожелания, устраивал в ратуше большой прием.

Его душа была полна добрых намерений и высоких надежд. Как он обещал бедному раздробленному итальянскому народу, так и предполагал действовать: водворить мир, свободу и справедливость повсюду, где они были попраны. Он не помышлял служить ни одной партии, а, следуя примеру Господа, собирался быть выше всех и всяческих партий.

Добрых намерений были преисполнены и те, кого король объединил вокруг себя на время своего похода на юг: его прекрасная, очаровательная супруга Маргарита, дочь герцога Брабантского, которая, несмотря на свои тридцать четыре года, выглядела юной девушкой; мудрый архиепископ Балдуин Трирский и храбрый рыцарь Вальрам, далее граф Амадей Савойский, епископ Льежский, который приходился королю кузеном, и еще немало громких имен, которые надеялись снискать в свите своего повелителя рыцарскую славу и обрести уважение и почет.

Сегодня к славному окружению короля римлян принадлежал и Кассоне делла Торре, архиепископ Милана. Хотя он и приходился племянником жестокому Гвидо делла Торре, с 1308 года ставшему пожизненно капитаном народа города Милана, тем не менее вместе со своими братьями был брошен недоверчивым и подозрительным дядей в тюрьму и освобождением был обязан лишь авторитету и влиятельности Церкви.