Трейси Шевалье - Последний побег

Хонор принялась собирать шляпы одной рукой, второй рукой прижимая к себе Камфет. Сердце бешено колотилось. Хотелось выглянуть в окно, чтобы посмотреть, направился Донован за женщинами или нет. Но она знала, что этого делать нельзя.

Женщина выбрала ленту. Белл заперла дверь и принялась закрывать ставни на окнах.

— Его нет, — объявила она. — Хотя не знаю, пошел он за ними или просто вернулся в бар глушить виски. Кстати, я тоже не отказалась бы. Собственно, у меня же есть…

Белл двинулась в кухню, где налила себе виски и выпила его залпом. Хонор наблюдала за ней, стоя в дверях.

— Это всегда так тяжело?

— Нет. — Белл грохнула стаканом о стол. — В большинстве случаев он и не знает, что здесь кто-то был. К тому же он предпочитает ловить их на улице. Донован чувствует себя свободнее на дорогах и в лесах, а не в шляпном магазине. Но теперь, когда тут поселилась ты, стал наезжать сюда чаще. Пусть теперь не гарцует под окнами, как в прошлый раз. Конечно, сейчас не так просто прятать людей.

— Из-за меня беглецы подвергаются большей опасности.

Это было так очевидно, что Хонор поразилась, почему не поняла это сразу. Белл пожала плечами.

— Я известила их, что сюда пока ходить не надо. Их вообще не было, кроме Верджини. Но она здесь уже не впервые.

Хонор поежилась. Верджини и ее дочерей могли схватить из-за того, что сама Хонор живет у Белл и никак не может на что-то решиться. И других беглецов тоже могут схватить, поскольку они выбирают другие пути, в обход Веллингтона. Белл не жаловалась на то, что Хонор живет в ее доме, но это имело последствия. Причем плохие.

На следующий день в магазин явился мальчик и сообщил, что беглянки благополучно покинули город и сейчас направляются в Оберлин. Белл отметила это еще одной порцией виски.

Настало последнее воскресенье перед тем, как Хонор должна была вернуться к Хеймейкерам под угрозой того, что ее исключат из фейсуэллской общины Друзей. Магазин был закрыт. Белл спала, просидев полночи с бутылкой виски. В этом она походила на брата. В церковь Белл не пошла.

— Когда я предстану пред Господом Богом, — накануне сказала она, — наша беседа будет долгой. Много всего предстоит обсудить. — Она говорила так, словно эта встреча состоится уже скоро. Даже теперь, когда Хонор вспомнила эти слова, у нее все похолодело внутри.

Она заглянула в спальню подруги. Белл спала на спине, укрытая стареньким одеялом с узором «Звезда Огайо», в котором красные и коричневые треугольники и квадраты складывались в восьмиконечные звезды. Однажды Хонор предложила зашить прорехи на разошедшихся швах, но Белл пожала плечами. «Только зря время тратить», — возразила она, не пускаясь в объяснения. Во сне лицо Белл казалось еще более худым, скулы выпирали наружу, под туго натянутой кожей проступали кости. Желтоватая кожа сделалась серой. Сейчас Белл напоминала покойницу. Хонор подавила рыдания и ушла.

Спустившись в кухню, она встала у плиты, глядя на кастрюлю с кукурузной кашей, которую приготовила им на завтрак. Сама Хонор встала три часа назад. Как обычно, ее разбудила Камфет. Покормив дочку, Хонор сварила кашу и решила дождаться, когда Белл проснется, чтобы вместе позавтракать. В последнее время Белл почти ничего не ела, но Хонор нравилось, когда они вместе сидят за столом. Однако теперь, когда Хонор увидела, в каком Белл состоянии, у нее пропал аппетит. Она накрыла кастрюлю тарелкой, чтобы каша не остывала.

Камфет спала в колыбельке. В кои-то веки Хонор жалела о том, что дочь спит. А то она бы взяла малышку на руки, и ей было бы не так страшно и одиноко. Хонор села на стул и закрыла глаза. В доме Белл ей редко выпадала возможность побыть в тишине. Погружаться в молчание в одиночку было гораздо труднее, чем на собраниях. Во всеобщем молчании чувствовалась сила, сосредоточенность и целенаправленное ожидание. А ее одиночное молчание ощущалось пустым и поверхностным, словно она искала без должных стараний. Или в неправильном месте.

Хонор сидела очень долго, пытаясь уловить это чувство погружения во внутренний свет, которого ей сейчас так не хватало. Но ее постоянно что-то отвлекало. Разные звуки, какие она обычно не замечала: шелест тлеющих угольков в печке, треск пересохшего дерева где-то в доме, топот копыт и скрип повозки снаружи. Хонор, размышляла об одеяльце для Камфет и подойдут ли для дочки розетки, которые она шила все лето.

Хонор услышала, как кто-то скребется в заднюю дверь. Сквозь небольшое окошко в верхней части двери виднелась коричневая фетровая шляпа, украшенная желтыми и оранжевыми кленовыми листьями.