Василий Ян - Том 2

Характерно, что когда ордынские правители, овладев Поволжьем, стали угрожать непосредственно Рязани, просьбы рязанских князей о помощи, обращенные к Владимирскому и Черниговскому княжеским домам, не нашли там должного отклика.

Владимирский князь Юрий, сын знаменитого Всеволода Большое Гнездо, уклонился от оказания помощи Рязанской земле, рассчитывая, видимо, на то, что натиск ордынцев дальше Рязани не распространится, а если и коснется территории Владимирского княжества, то он справится с этой угрозой своими силами. Князь Юрий Всеволодович «не послуша князей рязанских мольбы, но хотя сам особь сотворити брани», — писал летописец. Южнорусские князья, в частности князь Михаил Черниговский, также не дали положительного ответа. (Писатель связывает Рязано-Черниговские переговоры с миссией в Чернигов Евпатия Коловрата, осуществленной накануне решающих боев за Рязань). У летописца были таким образом основания сформулировать следующее положение: «Поглощена бысть мудрость могущих строить ратные дела, — читаем мы в летописи, — и крепких сердца в слабость женскую преложишася, и сего ради не един от князей русских друг к другу не пойде на помощь».

Так, оставшись в изоляции, Рязань должна была встретить армию завоевателя с явно недостаточными средствами обороны. Попытка остановить продвижение ордынских войск с помощью прямых дипломатических переговоров Рязанского князя Федора с Батыем, а также отправка небольшой части рязанских войск навстречу неприятелю не дали никаких результатов. (Рассказ о гибели князя Федора в стане Батыя, а также о трагической кончине его молодой супруги Евпраксии с малолетним сыном Иваном следует считать большой творческой удачей автора).

В этих условиях путь на Рязань был открыт. В романе показано, как, несмотря на героическое сопротивление жителей города, 21 декабря 1237 года Рязань оказалась в руках противника. Город был сожжен и разрушен, погиб и сам рязанский князь Юрий Ингварович.

Рассказав о тяжелой судьбе Рязани, автор прослеживает дальнейший путь продвижения армий Батыя в глубь Северо-восточной Руси, путь на стольный город Владимир и другие ее центры. Мы видим, как Батый устремился вверх по реке Оке к Коломне, как он здесь встретился с владимиро-суздальскими войсками сына Владимирского князя Всеволода Юрьевича, которые пришли сюда на среднее течение реки Оки, видимо, не столько для помощи Рязани, сколько для защиты дальних подступов к Москве и Владимиру. В романе впечатляет рассказ о борьбе за Коломну, борьбе неравной и закончившейся очередной победой Батыя.

Уступая ордынцам в численности войск, в стратегических расчетах, Всеволод проиграл битву хану Батыю и, конечно, не защитил Коломну, которая оказалась в том же разоренном состоянии, что и Рязань.

Перед читателем далее возникает картина дальнейших операций Батыя в Северо-восточной Руси. Пользуясь тем, что Владимирский князь Юрий потерял часть своих полков под Коломной, а другую часть вывел из Владимира на берега реки Сити, ордынский хан стал быстро продвигаться на север, к столице Северо-восточной Руси. Он с ходу взял Москву, разорил и сжег ее, потом направился к самому городу Владимиру, который после пятидневной осады также оказался в ордынских руках (7 февраля 1238 года). Автору хорошо удались сцены защиты Владимира, показ массового героизма жителей этого города — выходцев из народа. Вместе с тем писатель нашел нужные средства для раскрытия коварства и жестокости завоевателей, для показа тщетной попытки использования Батыем пленного князя Владимира Юрьевича в качестве средства политического нажима на защитников Владимира.

Читатель далее получает возможность видеть, как после овладения стольным городом ордынцы захватили Суздаль, Переяславль, Ростов, Ярославль, Городец и стали двигаться непосредственно к лагерю русских князей, созданному на берегах реки Сити (в пространстве между Угличем на Волге и Бежичи на Мологе). 4 марта 1238 года произошло решительное сражение, в ходе которого русская армия была разбита. Великий князь Владимирский — Юрий Всеволодович был убит, его судьбу разделили и другие князья; князья, оставшиеся в живых, оказались в плену.

Большой интерес представляют страницы романа, описывающие движение ордынцев в сторону Великого Новгорода, рассказывающие о колебаниях Батыя по поводу целесообразности продолжения «урусутской» кампании в условиях наступившей весенней распутицы. Объясняя принятое Батыем решение не наступать на Новгород, автор присоединяется к тем историкам, которые связывают этот шаг ордынского правителя только с географическими и климатическими факторами. Не исключено однако, что данное решение Батыя было обусловлено и другими причинами, в частности учетом особого положения Новгорода в системе русских княжеств, пониманием того обстоятельства, что сохранявшая свою относительную самостоятельность новгородская земля могла представлять для Батыя большой интерес как предмет «торга» между князьями Северо-восточной Руси и южнорусскими князьями, как средство воздействия со стороны Владимирского княжения, уже зависимого от Орды, на политическую жизнь юго-западных русских земель, еще остававшихся свободными от ордынской власти.