Рудольф Баландин: Странствующий рыцарь Истины. Жизнь, мысль и подвиг Джордано Бруно

…Быть гуманистом, возвеличивать свободную человеческую личность, опровергать и высмеивать идею всеобщего предопределения стало очень опасно на закате Возрождения. Был ярок свет разума, но не менее ярким становились багровые отсветы костров, на которых сжигались творения разума. Сжигались подчас и сами носители той бесконечной субстанции, которая, по верованиям христиан, разлита повсюду, но наибольшего средоточия достигает в человеке — микрокосме, отражающем в себе все мироздание.

Впрочем, в середине XVI века гонения на свободную мысль еще были далеки от апогея. Правда, за шесть лет до рождения Джордано Бруно, в 1542 году, по предложению Игнатия Лойолы папа Павел III повелел учредить римскую инквизицию по типу испанской. Репрессиями предполагалось укреплять католическую веру.

И все-таки до середины XVI века не было занесено в Индекс запрещенных книг творение Николая Коперника «О вращении небесных тел», изданное в год смерти автора (1543), за пять лет до рождения Бруно. Показательно, что посвящена была книга Коперника «святейшему повелителю» папе Павлу III. Известный астроном обращался к папе с достоинством, вполне сознавая, что большинство церковников озлобленно отвергают идею вращения Земли. «Но я знаю, — писал он, — что размышления человека-философа далеки от суждений толпы, так как он занимается изысканием истины во всех делах, в той мере, как это позволено богом человеческому разуму. Я полагаю также, что надо избегать мнений, чуждых правды». «Если и найдутся какие-нибудь пустословы, которые, будучи невеждами во всех математических науках, все-таки берутся о них судить и на основании какого-нибудь места священного писания, неверно понятого и извращенного для их цели, осмелятся порицать и преследовать это мое произведение, то я, ничуть не задерживаясь, могу пренебречь их суждением, как легкомысленным».

Науку Коперник осмеливался называть «скорее божественной, чем человеческой». По его мнению, значение науки вовсе не исчерпывается утолением любознательности и практической пользой: «И так как цель всех благородных наук — отвлечение человека от пороков и направление его разума к лучшему, то больше всего может сделать астрономия вследствие представляемого ею разуму почти невероятно большого наслаждения».

Научное значение было сопоставлено со знанием божественного откровения и как способ постижения истины, и как средство возвысить душу человеческую, и как источник счастья, светлой радости познания.

«Италия, Неаполь, Нола! Страна, благословенная небом, глава и десница земного шара, правительница и победительница других поколений, ты всегда представлялась мне матерью и наставницей добродетелей, наук и человеческого развития».

Так восторженно вспоминал о своей родине Джордано Бруно, называвший себя Ноланцем, а свою «философию рассвета» ноланской. Ему не суждено было долго жить на родной земле. Но верность и любовь к ней он пронес через свои долгие годы скитаний.

Личность человека формируется в детстве. И влияют на ее становление не только родные и близкие, не только нравы эпохи и домашняя обстановка, но также и окружающая природа. Родина — единство родного народа и родимой земли.

Нола — крохотный городок невдалеке от Неаполя. Лазурный берег Средиземного моря дальше от Нолы, чем грозный вулкан Везувий. О море Бруно не оставил воспоминаний. Везувий запомнился ему хорошо, на всю жизнь.

Он был ребенком хрупким и впечатлительным. О его детстве сохранились только его собственные отрывочные воспоминания.

Везувий для ноланцев был «своей» горой. Они издавна считали его своим защитником и покровителем. Возможно, эта почтительность сохранялась с той поры, когда грозную огнедышащую гору боялись и обожествляли.

Жизнь возле действующего вулкана для кого-то может показаться слишком опасной и беспокойной, а окрестности вулкана мрачными и безжизненными.

Однако в действительности катастрофические извержения редки, а вулканический пепел, периодически падающий на поля, — превосходное удобрение. Окрестности вулканов, куда не заползают огнедышащие языки лавы и не долетают раскаленные вулканические бомбы, особенно плодородны.