Николай Яковлев - Вашингтон

Все это оборотистый губернатор проделал за спиной ассамблеи, которую хотел поставить перед совершившимся фактом, заставив наконец всю колонию отстаивать интересы компании Огайо. Поэтому к выбору эмиссара нужно было подойти с величайшей осмотрительностью — первым и обязательным условием было найти человека, который был бы кровно заинтересован в благополучии компании. По зрелом размышлении губернатор решил поручить деликатную миссию майору Джорджу Вашингтону, который с радостью согласился. Представился случай отличиться.

Официально майор отправился послом от имени Георга II, дабы выразить французскому коменданту «озабоченность и удивление» его величества по поводу вторжения французов и убедить их убраться с английской территории. Миссию Вашингтона можно было именовать и по-другому — губернатор вручил ему подробную инструкцию, что именно высмотреть во вражеском стане. Попутно Динвидди поручил майору убедить сашемов (вождей) дружеских индейских племен не отступаться от белых «отцов»-англичан.

Вашингтон взял проводником служащего компании Огайо Джиста, поседевшего в странствованиях по лесам, и переводчика, старого солдата Вана Браама, который, судя по скверному английскому, должен был быть искусным во французском. Собрались и с четырьмя слугами 15 ноября тронулись в путь. Предстояло пройти 800 километров до форта Лёбеф в отвратительную погоду — осень никак не уступала зиме. В этих местах, по словам одного англичанина, «не было ничего, кроме индейцев, медведей и гремучих змей».

Через три недели добрались до стойбища дружеского индейского племени, вождя которого англичане именовали Хафкинг (полукороль). Лукавый старый индеец клялся, что хочет прогнать французов со своей земли. Вашингтон сообщил, что по странному совпадению именно в этом и состоит его миссия. О намерении компании Огайо забрать как раз земли Хафкинга майор по веским причинам умолчал. Подогретый обильными возлияниями — Вашингтон вез с собой порядочный запас рома, — Хафкинг вызвался сопровождать миссию до форта Лебеф и поддержать там пламенный протест англичан.

По дороге останавливались во французских укреплениях, окруженных бревенчатыми палисадами. Везде попойки. Джорджа, казавшегося гигантом среди французов — его рост достигал почти 190 сантиметров при весе около ста килограммов, — было нелегко свалить с ног. В дневнике он тщательно фиксировал увиденное и услышанное. После встречи с французскими офицерами в форту Венанго он записал: «Вино, которым они нагрузились сверх меры, скоро развязало им языки... Они заверили меня, что в любом случае, черт возьми, захватят Огайо. Хотя они знают, что англичане могут выставить два человека на каждого из них, они уверены, что англичане медлительны и никогда не смогут воспрепятствовать их предприятиям».

Одного этого было достаточно. Чрезвычайно учтивая встреча с французским комендантом в форту Лебеф не добавила ничего существенного. Изысканно вежливый комендант сожалел, что, будучи солдатом, должен выполнять приказ и оставаться где находится, выразил еще большее сожаление по поводу того, что полученные им приказы противоречат желаниям такого редкого и приятного в глуши гостя, но такова жизнь. Все это прискорбно, покусывая ус, заключил француз. Он не помешал Джорджу осмотреть форт и вручил вежливый ответ Динвидди, из которого следовало, что французам совершенно безразличны как внушения губернатора, так и пожелания Георга II.

«Он клялся в любви и дружбе... — разгневанно писал Джордж в дневнике, — а я видел, что все ухищрения изобретательного ума пущены в ход, дабы перетянуть Хафкинга на их сторону». Запас спиртных напитков в погребе форта Лебеф казался неисчерпаемым, и качество их превосходило ром Вашингтона. Хафкинг внезапно припомнил, что сопровождает Канотакариуса. В ответ на недоуменный вопрос Джорджа старый индейский вождь любезно разъяснил, что так прозвали его предка, ловко отнимавшего земли у предков Хафкинга. Майору не оставалось ничего другого, как прочитать Хафкингу постную лекцию о пользе сохранения верности договорным обязательствам и пагубности спиртных напитков.

Дорога домой оказалась еще мучительнее. Индейцы оставили их, пришлось бросить слуг и истощенных лошадей. Вашингтон и Джист проделали остаток пути пешком, с котомками за плечами и мушкетами в руках. Встреченный ими индеец вызвался быть проводником. Улучив момент, он выстрелил в них в упор, но промахнулся. Справедливо заключив, что индейцы, вероятно, в сговоре с французами, охотятся за их скальпами, путники не шли, а крались через покрытые мокрым снегом леса и заросли. С облегчением вышли к реке Аллегани. Новое разочарование — темная бурная река не замерзла. Соорудили наскоро плот, который Вашингтон опрокинул посредине реки. Расталкивая льдины, выплыли на остров, где, вымокшие до нитки, провели ночь в трескучий мороз. Утром увидели, что лед сковал реку, и перебрались на восточный берег. Многоопытный Джист отморозил пальцы, Джордж не пострадал.