Виталий Полупуднев - Великая Скифия

Были совершены моления. Принесли жертвы Аполлону, Афродите-Судоначальнице, Посейдону и еще кое-каким богам. Воскурили смолы. Бросили в море связанных кур, несколько малых амфор с вином, золотые монеты. Стало как-то веселее.

Келевст с воинами долго проверяли оковы на гребцах. Невольники не слышали, когда над ними склонялись надсмотрщики. Измученные дневным трудом, они спали мертвецким сном, повалившись один на другого.

А с севера двигались тяжелые волны, все более высокие, но без гребней. Кибернет стоял на своем мостике. Судно хорошо шло вперед, паруса туго наполнились ветром. В этом было доброе предзнаменование.

– Боги приняли жертвы и услышали наши моления, – говорили купцы, устраиваясь на ночлег в задней рубке.

– Корабль все сильнее качает! – послышался встревоженный голос Никодима.

– Спи, друг мой, – бодро отозвался Мениск, – я разбужу тебя уже в гавани Херсонеса…

Люк, который служил дверью в каюту скифов, был заперт Аристидом сверху при помощи деревянной задвижки, просунутой через две скобы.

– Итак, мы не только пленники, но и узники, – заметил Марсак, услышав стук запора и топанье ног по палубе.

Несмотря на незавидное положение и невеселые мысли, Фарзой вспомнил, что он голоден.

– Эй, Сириец, посмотри – не осталось ли в твоих сумах чего-нибудь съестного?

– Нет, господин, я уже смотрел, там одни крошки от сыра!

– Так же как в нашем кошельке, – добавил дядька, – остался лишь запах денег. Твой отец, будь он жив, никогда не допустил бы до этого! Приедешь, князь, домой, советую тебе примерно наказать тех, кто не отвечал на твои письма и не высылал денег. Хорошо, что нашлись вещи – продать и выручить на дорогу!

– Добро! – усмехнулся в ответ Фарзой. – Но прежде чем наказывать виновных, нужно самим вырваться из плена! Однако есть хочется, несмотря ни на что!..

Марсак лежал в углу на досках и растирал руками живот. Ему казалось, что так легче переносить усиливающуюся качку. Он икал и плевался.

– Как вам хочется говорить о еде? Я и подумать не могу о ней, сразу нутро выворачивает… Проклятое море!.. Счастливы те сколоты, которые сейчас спят у костров на твердой земле! Эх, испить бы чего-нибудь кисленького!..

– Ложитесь спать, – посоветовал всем Пифодор, – сон заменяет питье и пищу, несчастных делает счастливыми, даже раб, пока он спит, так же свободен, как и его хозяин!

– Но я ощущаю запах чего-то съестного, – заявил Фарзой, поводя носом.

– Ох-ох! – продолжал стонать Марсак. – Ты говоришь о съестном… Я же чувствую лишь отвратительный дух мышей и вонь гнилого дерева! Когда наконец я буду вдыхать благородные запахи родной земли?.. А как хорошо пахнет трава в степи!

Фарзой вздохнул и стал укладываться на войлочную подстилку. Пифодор и Сириец предложили раздеть его, но он отрицательно покачал головой:

– Не надо.

Вскоре он задремал. Марсак некоторое время продолжал охать, но и он затих, видимо заснул.

Пифодору не лежалось и не спалось. Он тоже ощущал раздражающий запах какой-то острой приправы, проникавший откуда-то в каюту, глотал голодную слюну и строил мысленные планы освобождения. Положение не казалось ему безвыходным. В нем кипела жажда риска, ему наяву грезились смелые картины кровавых схваток с хозяевами корабля и их охраной. Выпуклые глаза вспыхивали, отражая слабое пламя глиняной лампы, болтающейся под потолком.

Следуя ходу своих мыслей, родосец попробовал открыть люк, но деревянная крышка была слишком крепка и не поддавалась его усилиям. Попробовал ощупывать стены каюты. Постучав по той, которая была обращена в сторону кормы судна, он убедился, что она тонка и отделяет их помещение от какого-то другого. Приложив ухо к доскам, чутко прислушался.

– Слушай, раб, – прошипел он, – ты спишь, по примеру господ?

– Нет, господин, – отозвался Сириец, – я думаю, как накормить князя.

– Похвально… А скажи – где спят матросы и гоплиты?

– Их помещение в кормовой части судна.

– Не рядом с нами?

– Нет, нас отделяет грузовой отсек.

– Верно, я знал, что это так. А в грузовом отсеке людей не может быть?

– По-моему, нет, господин.

– А вот прислушайся. Что это за шорохи?

Сириец, подавляя зевоту, припал ухом к стене.

– Слышишь?

– Слышу. Это шумят крысы. Они будто с ума сошли, бегают, пищат… Забегали и в нашу каюту, но я позатыкал дыры, стало спокойнее. Говорят, это всегда предвещает гибель корабля.

– Чепуха… Бери нож, помоги мне выломать доску! Не я буду, если не возьму сегодня рулевого рычага в свои руки!.. Если можно было задраить наш люк и запереть нас, как мышей в ловушке, то почему нельзя сделать того же с ними?..