Георг Борн - Султан и его враги. Tom 1

— Замолчи! — перебила Рошана Мансура. — Это ложь! А Шейх-уль-Ислам, раз заслуживший подобный упрек, не может больше оставаться на своем высоком посту. Я открыто обвиняю тебя во лжи, и это погубит тебя, дерзкий! Молодой паша, о котором ты говоришь, ничем мне не обязан. Он слишком благороден, чтобы принять награду, им не заслуженную! Это редкий пример в нашем государстве, и желательно было бы, чтобы он нашел себе много подражателей. Я еще не кончила! — повелительно воскликнула принцесса, когда Мансур хотел возразить ей. — Подожди, пока я позволю тебе отвечать! Я требую, чтобы ты сказал, где находится Сирра-пророчица! Если ты откажешься открыть мне ее местопребывание, это будет доказательством твоего страха и вины, великий муфтий: если бы ты не боялся показаний пророчицы, тебе не нужно было бы скрывать ее местопребывание. Отвечай же мне теперь!

Мансур-эфенди дрожал от злобы. Никто еще никогда не осмеливался обращаться к нему с подобными словами! Он, которого боялись все, даже султан и великий визирь, стоял теперь перед женщиной, называющей его лжецом!

— Если я никому не говорю о местопребывании этой личности, виновной в гнусном обмане, на то моя воля — и воля эта непреклонна! — сказал он дрожащим голосом. — Впрочем, за этими сведениями я должен посылать всех к мудрому и справедливому кади Стамбула и Скутари, — продолжал он, указывая на Гамида. — Эта девушка, позволявшая называть себя чудом, подлежит его суду и зависит только от его воли.

— Я спрашиваю вас обоих, вы ведь действуете заодно, назовете ли вы мне место, куда вы заключили пророчицу?

— Я не вижу никакого основания исполнить твое требование, светлейшая принцесса, — отвечал Гамид-кади.

— Так вы не дадите мне никакого объяснения?

— Никакого! — сказали в один голос Мансур и Гамид.

— Так другой потребует его у вас! — грозно воскликнула принцесса, при этом насмешливая улыбка скользнула по губам Мансура. — Бойтесь меня: теперь я ваша противница.

И с этими словами она отвернулась от них и направилась к выходу.

Был уже вечер, когда она оставила башню Мудрецов. Выйдя из развалин, она увидела старого полунагого укротителя змей, который стоял на дороге у дерева и просил милостыню.

Увидев принцессу, он сложил на груди свои худые руки и опустился на колени.

Рошана бросила ему несколько монет, причем ясно расслышала следующие многозначительные слова, которые успел шепнуть ей старик.

— О принцесса, не ищи Сирру здесь, она у палача-черкеса Будимира!

Удивленная принцесса только хотела обратиться с вопросом к старику, как вдруг возле своей кареты заметила Лаццаро. Тут она сразу поняла, что присутствие ее слуги побудило старика так тихо произнести свое таинственное известие.

Она быстро подошла к карете, и Лаццаро открыл дверцы.

Он стоял у кареты в смиренной, раболепной позе, ожидая принцессу.

— Что тебе здесь надо? — спросила Рошана в сильном негодовании.

— Твоей милости, высокая повелительница! Сжалься надо мной, выслушай меня! — отвечал грек и бросился на колени.

— Прочь с глаз моих, негодяй! — закричала на него принцесса.

— Прости, выслушай меня! Смилуйся, светлейшая принцесса!

— Для тебя у меня нет больше снисхождения! Не теряй слов понапрасну. Двери моего дворца закрыты для тебя. Никогда больше не пытайся проникнуть ко мне, не то мои слуги плетью прогонят тебя, изменник!

И, отвернувшись от него, она поспешно села в карету.

Лаццаро отпрянул назад и поднялся, страшно сверкнув глазами.

— Это твоих рук дело, Сади-паша! — пробормотал он, скрежеща зубами. — Я мешаю тебе в твоих любовных похождениях. Этого Лаццаро никогда не простит тебе! Раз уже я поклялся в твоей смерти, когда ты похитил у меня Рецию, теперь мое терпение переполнено. Хорошо же, паша, ты прогоняешь меня из дворца принцессы, за это я проткну твое сердце кинжалом, где бы я тебя ни встретил!

Теперь вернемся к Реции и принцу.

Реция отправилась к старой служанке Ганнифе и с радостью поселилась у нее, чувствуя себя здесь в безопасности. С материнской заботой ухаживала добрая старуха за дочерью Альманзора и маленьким принцем, и те дни, которые Реция провела в этом доме, были отдыхом для измученной физически и морально девушки. Здесь впервые, благодаря старой, верной и заботливой Ганнифе, она узнала кое-что о Сади. Она услышала, что он давно уже не в Стамбуле, а в Аравии, и теперь ей было понятно, почему он до сих пор не смог отыскать ее. Это немного успокоило ее, хотя, с другой стороны, она была полна тревоги за жизнь Сади.