Георг Борн - Султан и его враги. Tom 1

Мрачным, удивленным взглядом пристально смотрел Мансур на Сирру, внезапно ставшую бешеной фурией, этого он никак не ожидал! Это безобразное, всегда тихое существо выглядело теперь раненым червем, внезапно получившим смелость напасть на врага.

— Ты говоришь это в безумии! — сказал Шейх-уль-Ислам.

— Не намекаешь ли ты на безумие Ибама, которого велел замучить до смерти? Не смей прикасаться ко мне, предупреждаю тебя заранее! Это было бы твоей гибелью. Ты гораздо умнее поступишь, продолжая делать своей соучастницей ту, которую ты находишь возможным оскорблять!

— Чем позволить ей погубить тебя теперь же! — добавил Мансур про себя. Он знал теперь, чего ему ждать и чего бояться! — Я уничтожу тебя, дура, прежде чем ты успеешь исполнить свою угрозу, — продолжал Шейх-уль-Ислам про себя. — Ты в раздражении дошла до того, что высказала это предостережение, не подумав, что оно тебе же готовит гибель. Как соучастница в моей тайне ты не можешь оставаться в живых! Участь твоя решена!

Затем он громко сказал Сирре:

— Я готов забыть и на этот раз простить тебе все, что произошло ночью!

— Я и ожидала от тебя этого, Баба-Мансур! — отвечала Сирра и, желая наблюдать за Шейхом-уль-Исламом, прибавила, — лучше, если мы будем действовать сообща, и я по-прежнему буду служить тебе!

— Я готов сделать так, как будто и не слышал твоих опрометчивых слов, — притворно согласился Мансур.

Оба заключили мир, причем каждый имел свои планы. Каждый хотел погубить другого! Теперь все дело было в том, кто в этой неравной борьбе одержит верх.

Положение двух молодых офицеров в пещере Эль-Нуриб было ужасно.

Дым начал уже заполнять всю пещеру, едкий, удушливый воздух проникал в горло и легкие Сади и Зоры.

Лошади не могли выносить больше такой ужасной атмосферы и беспокойно и нетерпеливо постукивали копытами.

Тогда оба товарища решились на последнюю, отчаянную попытку к спасению. Сделав до двадцати выстрелов в неприятелей, чтобы тем помешать им поддерживать пламя, они истратили все заряды. Тогда, размахивая кинжалами, они бросились к выходу в узкую трещину скалы, решившись оружием пробить себе путь и лучше умереть под неприятельскими ударами, чем задохнуться в пещере.

Но вместе они не могли поместиться в узкой трещине, пришлось идти поочередно. Сади шел впереди, за ним Зора. Так пробивались они вперед, размахивая саблями. Злобный торжествующий крик врагов встретил их. Не с оружием наступали они, преграждая путь несчастным пленникам, они не имели в этом нужды. Они могли предоставить это огню: широко и высоко вспыхнувшее пламя служило страшным препятствием, преодолеть которое не мог никто.

Пятеро арабов пали в битве, остальные вместе с Кровавой Невестой увидали показавшиеся среди пламени фигуры неприятельских офицеров.

Это было ужасное зрелище, но приятное для Солии и ее воинов.

Гонимые смертельным страхом, несчастные пробирались в облаках дыма среди высоко вздымавшегося яркого пламени, они шли почти на верную смерть, чтобы только вырваться из пещеры и лучше умереть в бою, чем задохнуться в дыму.

Но огненное море было велико, чего из глубины пещеры они не могли видеть. Они не знали, что пламя загородило весь выход. Какую пользу могло принести им их мужество и оружие? Жар, огненными языками окружавшее их пламя — все делало им выход невозможным.

Сади пробовал было пробраться сквозь пламя, но огненные языки со всех сторон обвили его тело, в один миг обожгли ему ноги, во многих местах зажгли одежду, так что он вынужден был вернуться опять в глубину пещеры.

Зора точно так же должен был отказаться от этой последней, отчаянной попытки к спасению.

Вернувшись в пещеру, оба принялись тушить вспыхнувшую одежду.

Теперь они окончательно погибли. Они были обречены на медленную и мучительную смерть, оставался только один выход — самим покончить поскорее со своей жизнью.

Дым уже так густо наполнил верхнюю часть пещеры, что оба друга задыхались от недостатка свежего воздуха.

С состраданием взглянул Зора на мучившихся лошадей, которые беспрестанно поворачивали головы к своим хозяевам, как будто спрашивая их: «Зачем мы остаемся здесь? Почему не умчимся прочь отсюда?»

— Все кончено, Сади, — обратился Зора к своему другу, — для нас нет больше никакой надежды на спасение. Умрем вместе! Убьем сначала наших верных животных и тем избавим их от мучений, потом умрем сами.

— Я не боюсь смерти, Зора, но меня печалит мысль о Реции, — отвечал Сади, — она снова осиротеет! Что-то будет с бедняжкой?