Игорь Зотиков - Зимние солдаты

Конечно же, все и я тоже изъявили желание заниматься слаломом, а Леня сообщил, что мы скоро получим еще и немецкие, трофейные, окантованные железом горные лыжи и вся секция поедет в зимние каникулы в деревню Муханки, что недалеко от станции «Турист» по Савеловской дороге. Мы узнали от него, что в этих местах есть такие огромные овраги с удобными для горных лыж спусками, что это место названо подмосковной Швейцарией. А самый большой Парамонов овраг расположен вблизи Муханок, где наш институт на время зимних студенческих каникул снял для нас помещение деревенской школы.

И действительно, мы получили бесплатно горные лыжи, а когда пришли зимние каникулы, поехали на электричке на станцию «Турист». Там нас ждали какие-то люди с санями-розвальнями, на которые мы сложили наши лыжи и тяжелые рюкзаки со своими вещами и продуктами и пошли за ними в неизвестные еще нам Муханки. А в Муханках нас ждал большой жарко натопленный бревенчатый дом, в огромном зале которого на новеньких топчанах мы должны были спать и куда люди Лени уже привезли тяжелые спальные мешки на всех.

По команде Лени, кто начал чистить картошку, кто побежал на колодец за водой, кто начал пилить и колоть еще дров, и скоро на столе попыхивал поспевший самовар, стояли большой котел дымящейся картошки и тазик кислой капусты, купленной в соседнем доме.

Целых двенадцать дней мы жили в этом белом холодном раю, отрабатывая повороты плугом и узнавая, что такое христиания и коньковый ход, которым, говорят, так умели ходить немецкие лыжники из дивизии «Эдельвейс». Но главное, каждому из нас посчастливилось испытать, и не раз, захватывающую радость, смешанную со страхом, от головокружительного, неконтролируемого спуска-падения. Наши лыжи летели так, что ты не знал куда, и только когда останавливался, оставшись на ногах или повиснув почти вниз головой среди переплетения каких-то сучьев и веток, в которые попал, не вписавшись в поворот, понимал вдруг с удивлением, что ты жив и даже не повредился.

Каникулы кончились, и мы вернулись в МАИ, удивляясь, что никто не сломал себе ни ног, ни головы.

Незаметно подошло лето, и отгремела летняя сессия, сократив наши ряды более чем вдвое, и нам, счастливцам, оставшимся студентами и членами секции альпинизма, Леня сказал, что пришла пора покупать билеты, чтобы ехать в альплагерь.

Альпийский лагерь, в который мы ехали официально, назывался «Локомотив», по имени спортивного общества, которому он когда-то принадлежал. Находился он на южном склоне главного Кавказского хребта, в ущелье Адыл-Су, которое впадало в огромное, очень длинное ущелье бурной реки Баксан. Баксанское ущелье начиналось у подножья горы Эльбрус, расширяясь в поросшую прекрасным сосновым лесом долину. Затем снова сужалось, суровело и шло почти сто километров на северо-восток, до тех пор, пока ставшая огромной и опасной река Баксан не вырывалась вдруг на простор каменистого предгорья, почти плоскогорья, на котором располагалась страна кабардинцев со своей столицей Нальчиком. Нальчик был самым близким к Эльбрусу местом, до которого можно было из Москвы доехать по железной дороге. И мы купили билеты до Нальчика. Так, купив самые дешевые билеты на пассажирский поезд, я поехал в свое первое путешествие на юг, в Горы!

Много дней поезд 1945 года вез нас через разбитый Сталинград, выжженные сальские степи и места с такими волнующими сердце русского названиями – станица Тихорецкая, Армавир, Невинномысская, Минеральные Воды. И, наконец, поезд остановился на станции с незнакомым мне названием Прохладная. Там наш вагон должны были прицепить к другому, местному поезду на теперь уже близкий Нальчик. Была глубокая ночь. Она поразила меня своей теплой темнотой и тишиной, подчеркнутой впервые услышанным мной стрекотом цикад и запахом каких-то незнакомых цветов. Даже сейчас, через пятьдесят лет, слышу я восхищенный голос моего сердца: «Вот он Юг!» Я не спал почти всю ночь, а под утро нас подцепили к совсем маленькому составу, и паровоз потащил нас вперед, в гору, мимо незнакомо-знакомого вида селений уже совсем тихо. Почти везде можно было спрыгнуть, пробежать немного вдоль полотна и снова ухватиться за поручни того же вагона. Поэтому пассажиры сходили с поезда и впрыгивали в него, не дожидаясь остановок.

В Нальчике мы провели ночь, а наутро на большом грузовике с кузовом, покрытым брезентом, и с лавочками мы тронулись дальше, понимая, что теперь будут настоящие горы. Перед тем как сесть в машину, нам показали куда-то вверх и в сторону. И мы увидели словно висящую в воздухе, бело-розовую от сияющего на ней снега двугорбую вершину с исполинским, теряющимся в серой дымке плотного воздуха основанием под ней. И я понял – Эльбрус!