Режин Дефорж - Черное танго

Как выяснилось, приличное вознаграждение равнялось стоимости апартаментов из нескольких комнат в первоклассном парижском отеле. В комнате, которую им сдали, было две кровати, печка и умывальник за ширмой. По тем временам это был предел роскоши. Наскоро приведя себя в порядок, Самюэль и Сара направились в недавно созданный Еврейский комитет Линца. Там они обнаружили множество мужчин и женщин с худыми и бледными лицами и темными кругами под глазами, бедно и не по росту одетых, толпившихся в двух маленьких комнатках и у порога кабинета, где находились списки уцелевших узников. Выкрики и смех, проклятия, брань и объятия… Устав от этой толчеи, Сара выбралась на улицу и, прислонившись к стене дома, закурила. К ней тут же потянулись руки за сигаретами, в результате пришлось раздать всю пачку. Она была одета в габардиновое пальто элегантного покроя, шерстяную шапочку-тюрбан, туфли из натуральной кожи, а в руках держала кожаную же сумочку. Входившие в помещение внимательно разглядывали ее, особенно женщины. Погруженная в свои мысли, она не сразу заметила высокого, очень худого человека, остановившегося возле нее. До ее слуха донеслось:

— Могу я чем-нибудь быть вам полезен, мадам?

Сара подняла голову. Ее поразил устремленный на нее взгляд незнакомца. Он смотрел пристально, испытующе, проникновенно, как бы стараясь что-то прочесть в ее душе. В его глазах светилась доброта, но это были печальные, невероятно печальные глаза.

— Благодарю вас, месье, думаю, ничем. Я жду двоюродного брата, он там, внутри.

— Вы ищете родственников, друзей?

— Я лично не ищу никого. Мой отец и муж убиты. Вся семья погибла, за исключением двоюродного брата Самюэля, который еще надеется отыскать близких.

— Хорошо, что надеется. Надежда помогает жить. И потом, кое-кого все же удается отыскать.

Вместо ответа Сара криво усмехнулась.

В это самое мгновение со ступенек сбежал счастливо улыбающийся Самюэль с мокрым от слез лицом, таща за собой страшно худого юношу.

«Он, должно быть, рехнулся?» — подумала Сара.

— Вот! Это — Даниэль, мой младший брат!.. Я нашел его! Бог милостив к нам, Сара, это же мой братик!..

Бог милостив к нам! Где только вычитал это блестящий адвокат-атеист? Сара чувствовала, как в ней поднимается холодное озлобление. Ее взгляд встретился со взглядом юноши, и она прочла в нем то же озлобление.

— Вот видите! Не надо отчаиваться, — произнес незнакомец.

— Да, конечно, — сухо ответила Сара.

Самюэль подошел к ним, не выпуская руки брата.

— Даниэль, ты не знаком с нашей двоюродной сестрой Сарой Мюльштейн. Обними ее.

Они обнялись под внимательным взглядом незнакомца.

— Симон, поторопись, ты нам нужен, — послышался женский голос из кабинета.

— Иду. До свидания и удачи вам!

Сара остановила его.

— Извините, не знаете ли вы, кто руководит этим комитетом?

— Я.

— Мне необходимо с вами поговорить. Это очень важно. Когда я смогла бы увидеться с вами?

— Приходите сегодня вечером, часов в восемь, ко мне домой на Ландштрассе.

— Благодарю вас. Меня зовут Сара Мюльштейн.

— А меня Симон Визенталь.

За обедом Даниэль невозмутимо, кратко, не вдаваясь в подробности, рассказал, как были арестованы он сам и его родные, как по прибытии в концлагерь дедушка и бабушка были сразу же отправлены в газовую камеру, как потом исчезли мать и сестры, которых, вероятно, отправили в Равенсбрюк, как у него на глазах умер от истощения отец.

Восемнадцатилетний юноша произносил это бесцветным голосом, без видимого волнения. С первой же минуты Сара почувствовала к нему расположение, однако молодой человек отнесся к ней скорее с недоверием, сочтя ее слишком красивой, несмотря на шрамы на щеках, и слишком элегантной. И только когда она сняла с головы тюрбан и показала вытатуированный на запястье номер, он оттаял и, бросившись к ней со слезами на глазах, прижался, как ребенок, к ее груди. С этого дня они были объединены чувством братства, сопричастности и полного взаимопонимания. В тот день он впервые плакал о себе самом.

Сара настояла на том, чтобы на беседу с Симоном Визенталем явиться одной, без провожатых.

Его квартира состояла из одной скромно обставленной комнаты с окнами, выходящими в садик. Именно из-за этого садика Визенталь и решил там поселиться.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он Сару.

— Вы можете помочь мне отомстить, — ответила она.

— Так я и думал. Я прочел в ваших глазах, что именно с этим вы ко мне обратитесь. И хотя я понимаю ваши чувства, но отнюдь их не одобряю. Лично я хочу другого. Я хочу справедливости.