Пенни Винченци - Наперекор судьбе

– Знаю, дорогая. Ты мне об этом часто напоминала. И тем не менее пока мы можем говорить лишь о предварительном решении. Детали придется обговаривать с теми, кого они сюда пришлют. Мы должны будем показать этим людям все цифры и представить всю необходимую информацию.

– И кого же они пришлют, интересно бы знать?

– Стюарт не стал говорить. Сказал лишь, что прибудет их представитель. Естественно, вместе с юристом.

– Это что, попытка нажима?

– Как тебе сказать. Я едва ли мог ставить им условия. Ведь они были вправе потребовать, чтобы кто-то из нас сам приехал в Нью-Йорк. Но они этого не сделали.

– Скорее всего, это был бы ты. Думаю, им все-таки совесть не позволила требовать от тебя такой жертвы.

– Кстати, Барти тоже приедет. Вместе с их представителем.

– Барти?

– Да.

– Это меня удивляет. Ведь у нас будет встреча на высоком уровне. Неужели они так ценят Барти?

– Полагаю, ее пошлют в помощь этому американцу. Она хорошо знает нас, знает дела издательства и его историю. Знает наши планы. И потом, она же здесь работала и знакома со штатом.

– Со штатом редакторов, не более того.

– Естественно. Но какой бы ни была причина ее приезда, я буду рад ее видеть. Успел по ней соскучиться.

– Оливер, она уехала меньше месяца назад.

– Помню. И что, я не могу по ней соскучиться?

– Можешь, конечно.

– Должен признаться, я и по Киту скучаю. Очень скучаю.

– Я тоже. Оливер, я еще…

– А теперь я немного отдохну. Потом позвоню нашим юристам, сообщу им дату встречи и все прочее, что может им потребоваться. Жаль, что Питер Бриско ушел. Мне он нравился больше, чем этот молодой парень. Наверное, симптом нашего возраста: старики нравятся нам больше, чем молодежь.

– Оливер, это твои ощущения. Мне вполне нравится этот молодой парень, как ты его называешь. Очень энергичный, очень смышленый. А Питер Бриско всегда раздражал меня своей нерасторопностью. На какой день назначена встреча?

– На следующую среду. Девятнадцатое июня. Хорошо, что это еще в пределах моего правления. До наступления квартального дня мы как раз все уладим. Между прочим, они прилетят самолетом.

– Самолетом? Боже мой!

– Это же намного быстрее. Всего около двенадцати часов, а не пять дней.

– Оливер!

– Да, Селия.

– Ты ни в коем случае не должен склонять перед ними голову. У «Литтонс» сейчас трудный этап, но мы по-прежнему остаемся одним из крупнейших издательств Англии. Это наша заслуга. Мы сделали издательство таким. Мы не должны этого забывать и уж тем более не должны позволять, чтобы об этом забыл нью-йоркский выскочка, который сюда прилетит. Пусть не думают, будто спасают какую-нибудь заштатную никчемную компанию. Они должны быть нам благодарны за возможность более тесного сотрудничества с прославленным издательством. У нас было блистательное прошлое, и нас ждет блистательное будущее. Прошу тебя, помни об этом, когда будешь с ними говорить.

Оливер улыбнулся ей:

– Селия, ты всегда замечательно умела меня воодушевлять. Да и как я могу забыть, если ты будешь сидеть рядом?

– Разумеется.

Селия сама не понимала, почему так нервничает, однако с каждым днем, приближавшим встречу, ей становилось все тревожнее. Она послала телеграмму, предложив, чтобы Барти и двое американцев остановились у них на Чейни-уок. Барти вежливо отказалась, написав, что остановится в отеле, поскольку перелет может быть утомительным и ей надо будет выспаться.

«Возможно, обед у вас в среду вечером. С любовью, Барти» – этими словами оканчивалась телеграмма.

Селия удивлялась себе. Ну почему она так нервничает? Ее уровень более чем соответствовал уровню руководителей любого другого издательства, не говоря уже о юристах. Их новый юрист – ушлый молодой человек по имени Майкл Толбот, который нравился ей своим профессионализмом, но во всем остальном вызывал неприязнь, – приедет в «Литтонс» к двум. Барти и американцы появятся через полчаса.

Селия оделась с особой тщательностью. Свой наряд она заказала у Хартнелла: мягкое облегающее трикотажное платье с вошедшими в моду букетиками мелких шерстяных цветов, прикрепленных к плечу. Ее волосы были тщательно зачесаны назад и убраны в узел на затылке. На все это она сегодня потратила вдвое больше времени, чем обычно. Когда обстоятельства припирали Селию к стенке, она любила одеваться особенно элегантно.

Помимо Селии и Оливера, о приезде американцев и цели их приезда знала только Венеция. Селия попросила дочь держать язык за зубами.