Тор Гедберг - Иуда

— Скажи мне, — обратился он к нему: — ты делаешь это не по той же причине, как другие. Из-за чего ты это делаешь?

Тот взглянул на него и холодно ответил:

— У меня та же причина, что и у тебя!

Иуда вздрогнул и отошел от него.

— Из-за чего ты это делаешь? — повторил он глухо и настойчиво.

Тогда тот остановился и захохотал.

— Глупец! Из своей собственной выгоды, конечно!

И он пошел дальше.

Иуда посмотрел ему вслед и провел рукой по лбу. Что это, воображение? Когда раздался этот хохот, то лицо фарисея показалось ему как-то странно похожим на лицо Аввы, слабоумного нищего. Он снова последовал за ним, но его то и дело кидало в дрожь.

В это самое время Иисус со своими учениками вышел из Иерусалима. Они направились к Елеонской горе; но, достигнув Гефсимании, Иисус оставил там всех прочих апостолов и взял с собою только Петра и двух братьев, Иакова и Иоанна. С ними Он вошел в масличный сад, где часто имел обыкновение отдыхать.

Тогда Петр сказал:

— Господи, мы разве здесь останемся на ночь?

Но Иисус продолжал идти, как будто не слышал его вопроса.

Спустя некоторое время Петр сказал опять:

— Господи, куда идешь ты? Мы устали, не лучше ли нам остаться здесь и уснуть?

Тогда Иисус остановился, рассеянно взглянул на него и наклонил голову.

Ученики легли. Иаков тотчас же погрузился в сон; вскоре заснул и Иоанн. Но Петр долго сидел и бодрствовал; его лицо все еще хранило выражение презрения и гнева, с каким он во время вечери смотрел на Иуду. Наконец, он взглянул на Иисуса, все еще стоявшего возле него, и спросил:

— Господи, разве мы должны провести ночь без сна?

Тогда Иисус обернулся к нему и стал всматриваться в него серьезным и испытующим взором.

— Бодрствуйте и молитесь, да не впадете в искушение! — произнес Он.

Петр вздрогнул и вопросительно взглянул на Него; в этих словах ему почудилось что-то вроде укоризны. Но Иисус уже отвернулся от него. Тогда Симон Петр лег; долго лежал он, задумчиво уставившись глазами в пространство; не раз он энергично встряхивал головой, и на губах его снова мелькало презрение. Но, наконец, сон одолел и его.

Иисус тревожно ходил взад и вперед; порой Он останавливался и прислушивался. Но кругом, во тьме ночи, царили тишина и безмолвие. Наконец, Он подошел к ученикам; видя, что они спят, Он нагнулся было к Петру как бы для того, чтоб его разбудить, но затем снова выпрямился, так и не дотронувшись до него. Он отошел и лег на землю, поодаль от них. Он был изнеможен, — изнеможен смертельно.

Раздался шорох в воздухе, и Иисус уже был не один. Возле него стоял темный призрак, распростирая над ним свои крылья. Одну руку он тяжело опустил на Его плечо, другой указывал вдаль, в глубину мрака. Он смеялся, но печаль, как неподвижная маска, лежала на его лице.

Иисус взглянул по направлению его перста. Там точно что-то шевелилось, — какой-то сгущенный мрак во мраке, но он пронесся мимо и исчез. И внезапно он увидел перед собой образ Иуды, точно залитый неумолимо резким светом, он увидел его лицо и глаза, устремленные на него с немым, обвиняющим вопросом. Душа его преисполнилась горькой, безутешной скорби, над головой своей он услыхал мертвенный, беззвучный хохот призрака.

Он встрепенулся; не звук ли шагов коснулся его слуха? Да, он действительно слышал их, тяжелые, грубые шаги, которые теперь к нему приближались! Он хотел приподняться, но не мог; Его члены были точно налиты свинцом. Тогда Он остался лежать, прислушиваясь к этим шагам, все более и более приближавшимся, приближавшимся неумолимо, словно это его судьба шла к нему навстречу в безмолвии ночи. Вот они уже совсем возле Него; вот они остановились, но в отдалении слышался лязг оружия и гул человеческой толпы.

Тогда Иисус с усилием поднял голову и взглянул вверх. Перед собой Он увидел лицо Иуды и глаза его, устремленные на Него с немым, скованным вопросом.

Он взглянул на Иуду и в этом взгляде сосредоточил всю свою силу, всю свою волю, — все дело своей жизни сосредоточил он в последнем, трепетном призыве.

Иуда встретился с Ним взором. Из груди его вырвался тогда глубокий вздох, он опустился на колени возле Иисуса и поцеловал Его.

Глаза Иисуса блеснули; Он приподнялся, взял в обе руки голову Иуды, повернул к Себе его лицо и начал вопросительно в него всматриваться.

— Иуда, — сказал Он: — целованием ли предаешь Сына Человеческого?

В тот же миг Его схватили и подняли с земли грубые руки. Без сопротивления дал Он им себя увести. Но те, которые взяли Его, удивлялись счастливому, поразительно счастливому выражению Его лица.