Гылман Илькин - Восстание в крепости

Кукиев выискивал повод, чтобы излить на кого-нибудь свою желчь. Теперь он стал вдруг без всякой причины покрикивать на мирзу. Но тот, как назло, с рабской покорностью соглашался с каждым его словом, стремглав кидаясь выполнять малейшее приказание.

Если бы вскоре со стороны моста не донесся барабанный грохот, пристав мог бы лопнуть от нетерпения.

Услышав, что солдаты вступили в город, Кукиев справил на себе мундир, пригладил усы, выпятил грудь. Звякнули две серебряные медали.

Наконец на площадь въехал офицер, возглавляющий батальон. Кукиев еще больше втянул в себя живот и, хотя лет ему было не так уж мало, замер, словно юный кадет на параде.

Подъехав, Добровольский легко соскочил с коня. Кукиев бросился к нему навстречу, поклонился, почтительно пожал протянутую руку, затем выпрямился и встал по стойке «смирно».

— Разрешите, господин подполковник, — начал он напыщенно и с расстановкой, — приветствовать вас, равно как и солдат его императорского величества, по случаю благополучного прибытия в наш город. Добро пожаловать!

Добровольский еще раз стиснул сухими, костлявыми пальцами широкую ладонь пристава, звонко щелкнул каблуками и при этом кивнул головой.

— Позвольте также, — продолжал пристав, — приветствовать вас от имени жителей города и выразить их всеобщую радость…

Добровольский опять склонил голову и снова щелкнул каблуками.

Кукиев окинул взглядом солдат, выстроившихся на площади, затем подошел к подполковнику вплотную, откашлялся и, сощурив улыбающиеся глаза, сказал:

— Господину подполковнику следует отдохнуть. Да, да, вы устали… Я отлично вижу это.

Кукиев собирался добавить еще что-то, но слова, казалось, застряли у него в горле. Он хотел посетовать на скверные улицы города, на грязь и пыль, но, очевидно, вовремя сообразил, что тем самым бросит тень на самого себя как на главу города.

— Извольте пожаловать в дом, господин подполковник, — закончил он свою речь. — Отдохните… А потом мы все организуем, хотя уже и так все организовано.

Ни один мускул не дрогнул на лице у Добровольского. Даже не расправились его насупленные брови.

— Нет, нет, не беспокойтесь, — бросил он. — Сначала разместим батальон.

— Но ведь…

— Благодарю вас за внимание. После.

Кукиев понял, что уговаривать подполковника бесполезно. Он обернулся, подозвал стоящего неподалеку урядника Алибека и что-то зашептал ему на ухо.

Прибытие в город батальона больше, чем кого-либо, взволновало жену пристава Кукиева Тамару Даниловну, молодую представительную даму, которая вот уже два дня с нетерпением ждала уважаемых гостей и страшно нервничала, видя, что те запаздывают. Иногда Тамара Даниловна просто выходила из себя и без всякого повода обрушивала гнев на мужа.

Спору нет, у Тамары Даниловны имелись все основания негодовать. Ведь ей приходилось уже трижды менять еду на столе. То сообщали, что полк прибудет утром, и острая, пряная закуска, приготовленная для обеда, заменялась по приказу Тамары Даниловны легким завтраком. То приходило известие, что гости прибудут в полдень, и обед снова разогревался и обильные закуски возвращались на стол. От хлопот у Тамары Даниловны голова шла кругом. Дел было столько, что отваливались руки. Одно время приставша даже стала думать, что батальон изменил маршрут и направился в другой населенный пункт, если только не расквартировался в самой Нухе. Однако, услышав сегодня на рассвете барабанную дробь, всполошившую весь город, она опять воодушевилась и с возгласом «Слава богу» кинулась приказывать прислуге, чтобы та снова накрывала на стол.

После того как все было готово к приему гостей, Тамара Даниловна прошла в спальню и здесь перед большим трюмо в оправе из орехового дерева занялась туалетом.

Она надела новое платье, заказанное еще зимой в Тифлисе у портнихи-немки. В нем Тамара Даниловна выглядела особенно привлекательной. Черный бархат плотно охватывал ее талию, отчего полуобнаженная грудь казалась еще пышнее. Открытые плечи словно были вымочены из белорозового мрамора. Сзади от пояса к полу тянулся широкий шлейф, который при ходьбе колыхался, придавая походке Тамары Даниловны особую пикантность.

Платье повергало в изумление многочисленных поклонников приставши. Все, кто видел ее в нем, восклицали в один голос, пораженные: «Ах, в этом платье вы еще пленительнее!»

Представляя, как волосатые руки пристава Кукиева обнимают по ночам это молодое статное тело, мужчины сгорали от тайной зависти и с трудом подавляли вздохи.