Ариадна Борисова - Змеев столб

Зина Тугарина увлеклась художественной самодеятельностью. Нашлись музыканты, танцоры, певцы, и в праздник устроили концерт. Хаим солировал в сопровождении ансамбля и шутил дома:

– Еврей в сопровождении русско-литовско-финского ансамбля поет итальянские песни на якутском мысе! Ну где еще найдешь такой интернационал?

Вскоре власти разрешили переписку с Большой землей. Хаим написал всем родным, Мария – отцу Алексию и фрау Клейнерц в Клайпеду. Почту два раза в месяц привозили из Тикси на собачьих упряжках, а туда ее доставляли самолетом. Почтальон Фрида, жена Галкина, пять раз била в гонг, возвещая о прибытии писем.

На мысе образовался рыбацкий колхоз. Колхозные артели по-прежнему без выходных промышляли вахтенным методом по островам. Домой они возвратились лишь на Первомай.

Перед парадом в школе была проведена военная подготовка. Витауте очень волновалась, но справилась с заданием хорошо: метнула деревянную гранату близко к цели и прочла наизусть заметку из «Пионерской правды» об опасном огоньке свечи, издалека видном врагу.

Утром площадь у конторы расцвела кумачом лозунга «Веди нас к победе, великий Сталин!», а после парада и концерта каждой семье совершенно бесплатно подарили по батону американской колбасы. Зина Тугарина так и сказала: «По батону», хотя по виду колбаса напоминала соединенные абрикосовые косточки, на спор вытянутые в длину неведомым силачом. Сухую колбасу даже строгать было сложно, и пани Ядвига опять помянула довоенный (до Первой германской войны) аварийный запас союзников.

Американскую колбасу отварили в воде, продукт сделался съедобным и очень понравился Алоису.

Победный лозунг после майских торжеств не сняли, а 9 мая выяснилось, что не зря.

– Добили фашиста в его логове! – закричала Гедре, распахнув дверь юрты, и громко разрыдалась.

Народ уже сбежался на площадь, люди целовались друг с другом, как сумасшедшие, плакали, смеялись и без конца повторяли слова, услышанные из тарелки радио: «Добили фашиста в его логове!»

Тугарин выступил с замечательным докладом. Всем понравились его слова о том, что рыболовецкий участок ударно помог фронту приблизить победу над захватчиками и добить фашиста в его логове. Отличившихся на промысле рыбаков наградили почетными грамотами. Хаиму с Юозасом грамот не дали по понятным причинам: хищение социалистического продовольствия. На радостях Тугарин выкатил пять бутылок спирта, так что не работали два дня.

Гедре и Нийоле получили весточки от мужей. Гринюс отбывал наказание в Красноярском лагере, а муж Гедре – под Мордовией.

– Я знала, знала, что он жив! – снова рыдала счастливая Гедре и носилась с посланием по всему поселку.

Отклик от отца Алексия пришел с последней перед новой навигацией почтой. Завидев Марию, Фрида издалека радостно замахала конвертом.

«… Прости, Машенька, что заставил ждать ответа, – писал священник. – Так получилось, что письмо твое добиралось до меня долго. Вначале о твоей просьбе: в Ковно я, где только сумел, справлялся о семье Готлибов, но никто не дал мне вразумительного ответа. Один человек сказал, будто видел кого-то из них в гетто, устроенном немцами в Вилиямполе. Больше, к сожалению, ничего не удалось узнать. Очень надеюсь, что Готлибы выжили, ибо выжившие все-таки есть… С первых месяцев войны везде, и у нас в Векшнях, открылись отделения комендатуры СС, где зарегистрировали всех евреев. Через некоторое время их начали массово расстреливать в лесу. Нам с Татьяной удалось спрятать и переправить через надежных людей в Америку несколько еврейских семей. Потом я, увы, закрутился, пришлось отвоевывать наш храм у католиков. Как мы его вернули – отдельная история, о чем я напишу тебе когда-нибудь позже. Их епископ Бризгис выступил с обращением к литовскому народу и призвал помогать немцам, которые якобы освобождают Европу. Из-за этого литовские каратели понаделали бед, уничтожали не только евреев, но и своих, коммунистов и сочувствующих… Вынужден сообщить тебе одну за другой дурные вести. Зимой была освобождена Клайпеда, к весне я побывал там, но никого из наших не нашел. Город лежал в руинах, молельный дом война стерла с лица земли… А в прошлом году я, Машенька, овдовел, дорогая жена моя Татьяна ушла от нас после болезни… Передай Хаиму огромное спасибо за то, что он сохранил тебя и Ромочку, и поцелуй за меня сына. Жаль, что ты не написала о нем, мальчик, наверное, вырос. Я и дети очень рады за вас. Приход у нас перед войной сильно увеличился за счет новгородцев, перевезенных в Векшни, а теперь он закрыт. Больше на этот адрес не пиши, уезжаю с детьми, пока еще не ведаю, куда. Если останусь жив, напишу с нового места… Храни вас Бог».