Вольдемар Балязин: Семейная Хроника. Сокровенные истории дома Романовых

Алексей Михайлович оказался в доме Грамотина благодаря стараниям Морозова. Мария Милославская попала царю на глаза тоже не случайно: Морозов решил сосватать за нее своего воспитанника, поскольку сам влюбился в сестру Марии — Анну.

Морозов был уверен, что Илья Милославский не откажет ему в браке с Анной, и тогда если Алексей Михайлович женится на Марии, то они породнятся, став свояками.

Расчет Морозова оправдался: царь женился на Марии, а через неделю сыграл свадьбу и Борис Иванович. Как только это произошло, стали говорить, что болезнь Евфимии Всеволожской — дело рук Морозова, уже тогда замышлявшего свою и царя женитьбу на сестрах Милославских.

Как бы то ни было, но Мария Ильинична стала царицей и за двадцать лет родила тринадцать детей — восемь девочек и пять мальчиков. Из них впоследствии только трое сыграют свою роль в истории — царевна Софья и царевичи Федор и Иван.

Все, кто знал Алексея Михайловича и писал о нем, единодушно утверждали, что был он красив, хотя и невысок, имел благородную осанку, обладал большой силой, а к концу жизни пополнел. Он отличался искренним благочестием и глубокой нравственностью.

Осталось множество свидетельств о любви царя к своей жене и детям. Уцелело письмо Алексея Михайловича к домочадцам, в котором он, находясь при войске, приглашал их приехать в Вязьму. В нем были такие строки: «Я радуюсь свиданию с вами, как слепой радуется увидеть свет».

Мягкий характером, редко вспыльчивый, любящий отец и муж — таков Алексей Михайлович в семейной жизни. Таков он — по крайней мере в начале царствования — и в отношениях со своими приближенными.

В те года в Москве появилось множество западных купцов, мастеров, инженеров, аптекарей, врачей, офицеров, обосновавшихся в разных московских слободах, а более всего в Немецкой слободе на берегу Яузы.

Иноземный быт с его опрятностью, комфортом, картинами и зеркалами, заморскими яствами, механическими музыкальными шкатулками и часами скоро переняли русские дьяки и купцы, имевшие дело с иноземцами в Москве либо бывавшие за границей. И они, первые среди соотечественников, стали вводить в домашний обиход наиболее привлекательные элементы западной жизни и культуры. Алексей Михайлович, любивший умную беседу за столом, пробовавший писать стихи, интересовавшийся архитектурой и живописью, быстро почувствовал вкус к иноземным новшествам.

И случилось так, что ближе прочих стал Алексею Михайловичу тихий скромник и неутомимый труженик Артамон Сергеевич Матвеев — глава Малороссийского приказа.

Он был женат на Евдокии Петровне Гамильтон, происходившей из знатного шотландского рода, переселившегося в Россию при Иване Грозном. (Впоследствии фамилия Гамильтон в России трансформировалась в Хомутовых.)

В какой-то мере благодаря жене, а скорее из-за личных пристрастий и европейской образованности Матвеева часто навещали иностранцы. Этому способствовала и его служба в Посольском приказе. Дом Матвеева казался залетевшим в Китай-город осколком Немецкой слободы: комнаты украшали венецианские зеркала и картины западных мастеров; оригинальности его часов, изысканности посуды и богатству библиотеки дивились даже избалованные диковинами иноземцы.

Алексей Михайлович стал чаще, чем прежде, навещать Матвеева, приводя тем в недоумение многих своих сородичей и заставляя их теряться в догадках о причинах столь малопонятной привязанности.

Эти визиты еще более участились после того, как 4 марта 1669 года Мария Ильинична скончалась. Алексей Михайлович тяжело переживал смерть любимой жены, с которой прожил двадцать лет. Несколько месяцев он постился, пребывая в глубоком трауре, подолгу молился за упокой души рабы Божией Марии.

Однажды, заехав к Матвееву, обратил он внимание на красивую молодую девушку, жившую на хлебах у своего богатого родственника. Ее звали Натальей Кирилловной, ей было двадцать лет. Так же, как и первый тесть царя — Илья Данилович Милославский, отец девушки, Кирилл Полиевктович Нарышкин, был бедным дворянином. Однако благодаря протекции Матвеева он стал полковником стрелецкого полка в бытность Артамона Сергеевича головой московских стрельцов.

Девушка была не только красива, но образованна и хорошо воспитана, а кроме того, умна, любознательна и добра. Все это сокрушило сердце сорокалетнего вдовца, и он вскоре решил на ней жениться.

Чтобы соблюсти приличия и обычаи старины, царь, объявив о своем намерении, имени невесты не назвал, а для пущего сокрытия тайны назначил сбор невест для смотрин. На сей раз они продолжались семь месяцев — с конца ноября 1669 по май 1670 года.