Сергей Жоголь - Сыны Перуна

При этих словах могучий боярин припал на колено, вынул свой меч и, склонив голову, положил его перед собой. На мгновение стояла мёртвая тишина. Воины замерли, но когда, вслед за Свенельдом, свое оружие положили на землю Вельмуд, Стемид, нурманн Фрейлаф и несколько других знатных мужей киевских, тоже припали на колено, вся дружина с криками: «Слава, слава Великому князю Игорю», — также поклялась своему новому вождю.

Крики гремели на десятки верст, и весь стольный Киев по ним узнал о смене правителя Руси.

Новоиспечённый князь гордо восседал на своём коне и, сдерживая довольную улыбку, взирал на своих подданных.

Радмир тоже стоял на колене посреди бушующей толпы воинов, принося тем самым клятву новому вождю. Он был совсем рядом с новым князем и поэтому услышал, как тот спросил Шигу:

— Ты был с ним до конца. Что он сказал перед смертью?

— Он умирал смеясь, и последние его слова были: «Вот оно, злое пророчество, всё-таки сбылось».

Олег умер, умер в лучах величия и славы, погиб от руки неведомого убийцы, но то, что он оставил, люди будут помнить многие, многие тысячелетия. Остался Игорь, наследный князь, осталась дружина, готовая идти в бой за нового вождя, остались земли, дающие хлеб, дающие жизнь. Остались жены, способные рожать храбрецов, готовых защитить то, что завоевано, построено, сохранено. Теперь славяне и русы — не просто северные варвары для гордых и великих греков, жителей Византии, теперь Русь — мощная держава, которую стоит чтить и уважать. Щит вождя русов над вратами Царьграда символизирует защиту от врагов. Теперь славяне — вятичи и радимичи, северяне и тиверцы, и многие другие соседние с ними народы — не просто данники и источник для невольничьих рынков Саркела и Итиля — нет, хазары боятся руссов и не решаются грабить их земли. Слава великому князю и воину, слава построенному им государству, слава тем, кто прошел этот путь вместе с ним, умылся собственным потом, кровью своей, кровью своих товарищей, а главное, кровью врагов.

Вернувшись к себе домой, Радмир не спеша опустился на стул и положил перед собой проверенный боями, отполированный до блеска и острый, как бритва, меч. Вынув клинок из ножен, воин сидел и молча смотрел, как проникающие через открытое окно яркие лучи весеннего солнца играют, отражаясь в глади стального клинка. В комнату бесшумно вошли обе дочери и, стараясь не беспокоить отца, с любопытством поглядывали, как могучий взрослый мужчина, словно ребёнок, играет со своим грозным оружием. Вслед за девочками вошла Милослава с ребёнком на руках. Заскрипела половица, это вошли Толмач и Невер. Только сейчас Радмир заметил, что он в комнате не один. Воин ласково посмотрел на жену и бережно взял у неё сына. Мальчик сидел на коленях отца и беспорядочно махал ручками. Радмир смотрел на самых дорогих и близких ему людей и чувствовал их поддержку и теплоту. Все, кто сейчас оказались в этой комнате, словно слились в одно целое, хотя при этом никто из них не проронил ни слова. Радмир рассуждал про себя: «Люди рождаются и умирают. Холопы и воины, земледельцы и князья, но на смену им приходят новые герои, которые будут жить и строить то, что не достроили отцы и деды. Пройдут года, пройдут столетия, но созданное нами будет жить, и дети наши продолжат наше дело на полях сражений или мирным трудом. И быть может, в очередной раз выйдет вновь в поле чистое какой-нибудь скальд, былинщик-гусляр или просто человек с сильным и красивым голосом. Выйдет и затянет песнь про доблесть, про славу могучую, про древних богов, что грозными исполинами возвышались средь вековых дубов и взирали на славных воинов, создателей русской земли».