Алексей Новиков - Рождение музыканта

– С правого фланга – пли!..

Снова молния и снова злобный вой картечи, потом еще и еще.

И уже нечего было освещать. Площадь опустела.

Кровь алыми пятнами расплылась на снегу…

А спустя какой-нибудь час по площади рассыпались дворники, собранные со всех ближайших кварталов. Они скребли, заметали и посыпали окровавленный снег песком.

На перекрестках зажигались костры. По всему городу были расставлены пикеты.

Когда от дворца разъехались последние парадные экипажи, замолкли петербургские улицы. Все ставни в домах, все ворота и калитки были наглухо закрыты. Одни военные патрули двигались, как призраки. Даже костры, и те, казалось, застыли во мгле.

Поздно ночью Глинка вышел из своего флигеля в сад. Город был беззвучен. И это было страшно, как смерть, потому что нет жизни без живых ее голосов.

– Уедем, Саша! – сказал Глинка, вернувшись в дом, Корсаку. – Не вытерплю я!..

В городе шла расправа. В казематы Петропавловской крепости каждый час приводили новых узников. Конвоиры сдавали своеручные записки императора: «Заковать в кандалы», «Держать в строгости» – и опять: «Заковать в кандалы»…

Глинка не успел еще подать прошение об отпуске, как ночью на Загородном проспекте остановилась казенная карета.

– Титулярный советник Глинка?

Дежурный штаб-офицер Главного управления путей сообщения полковник Варенцов говорил с подчеркнутой официальностью:

– Следуйте за мною!

– Куда, Петр Алексеевич? – спросил Глинка.

– Следуйте за мной, господин Глинка! – с той же официальностью повторил полковник и только в карете доверительно шепнул пленнику, что везет его к главноуправляющему путей сообщения по особому распоряжению.

Ночного приема у герцога Вюртембергского пришлось ждать очень долго. Наконец двери раскрылись, и Глинка был введен в кабинет.

– Где злодей Кюхельбекер? – на ломаном русском языке вопросил его светлость. – Не пытайтесь укрыть злодея и родственника вашего, правительству все известно!

Неведомо почему, Глинка отвечал по-французски. Он объяснил, что никакого родства у него с Кюхельбекером нет. Очевидное недоразумение. Названный его светлостью Кюхельбекер действительно состоит в свойстве, но совсем с другими Глинками… Титулярный советник проявил при этом особую смелость и говорил охотно, потому что у тех Глинок, с которыми действительно был в свойстве Кюхельбекер, глава семьи состоял придворным кавалером.

Полуподозрительный, холодный кивок его светлости – и возвращенная свобода…

– Едем, Корсак, немедленно едем!..

В предотъездных хлопотах Глинка еще прочитал в газете «Русский инвалид» первое правительственное оповещение о злоумышленниках; потом по городу расклеили особое объявление о розыске «злодея Кюхельбекера». После событий прошло уже несколько дней, значит Кюхли не нашли…

При растерянности, в которой пребывало Главное управление путей сообщения, Глинке удалось получить отпуск сравнительно легко.

Он наспех укладывался. Брать или не брать с собой сонату для альта с фортепиано? Поглядел на нотные листы, на которых так и не прибавилось ни одной новой строчки, и. отложил в сторону. Он жил одной единственной мыслью – только бы скорее вон из этого города.

Может быть, и никогда не завершит своей первой сонаты сочинитель. Может быть, потерпит он поражение, но что из того? Бывают такие поражения, что стоят иной победы.

Вольная стая песенных голосов уже простерла свои крылья над миром. В ней, артельной песне, жив великий народ. Она, русская песня, зарей всходит на востоке и обогреет все царства. От нее родится вся русская музыка – придет час!..

1942–1948

О, какое несчастье!

Афанасий! При людях!

Такова любовь!

О, вот это Мегюль!..

Смотрите сюда, сударыня!

Вот!

Прошу прощения, сударыня!

Я вас уверяю!

Я вас прошу!

Боже мой!

Генерал-бас – старинный способ обозначения гармонии при помощи цифр. Применялся в музыкальной практике до XIX века.

Какой цвет!

Верно, правда.

Так!

Что?

Где здесь кашка? Где здесь ладушки?

Очень хорошо.

И Мельгунов также, и Римский-Корсак, и…