Алексей Новиков - Рождение музыканта

– Нет, брат, в гусары меня родители не отпустили. А вместо того угодил я в департамент духовных дел…

– Ну и метаморфоза! – удивился Глинка.

– Метаморфоза? – переспросил Лев Сергеевич. – Нимало! Я и у духовных дел в гусарах состою…

– А где Александр Сергеевич?

– В обители отеческой, селе Михайловском тож. – Левушка опечалился. – С Сашей, брат, плохо дело: из южных странствий в новую ссылку упекли. И еще хотели, плешивые, отдать опального под батюшкин надзор, чтобы сам родитель воздерживал сына от либеральных идей и афеизма!.. Не знали, должно быть, что родной брат Александра Пушкина при духовных делах состоять будет! – Левушка снова повеселел. – Да ты подумай, Мимоза, у нас, в присутствии, Сашины стихи читаю – и все им мало: новых просят…

– Ну, а что же Александр Сергеевич?

– А Саша роман пишет и трагедию о царе Борисе кончил. Меня замучил – письмами бомбардирует насчет своих корректур. Он за каждую опечатку шкуру спустить готов. А где мне за всем усмотреть, когда сам же меня комиссиями засыпал! Шли ему Шекспира, мемуары Фуше, песни Кирши Данилова, а там пойдут глиняные да черешневые трубки, лимбургский сыр, сотерн, горчица, уксус да еще чорт знает что!.. Хорошо, что у меня память такая…

В ресторации, осушив первый бокал, Левушка оглядел Глинку испытующим взглядом:

– А ты, слышно, музыкантом стал?

– Помилуй, служу помощником секретаря в Главном управлении путей сообщения.

– А! – почему-то обрадовался Левушка. – Ну уж и достается, поди, путям сообщения от музыки?

– Нимало, служба службой…

– Не говори! Насчет «Разуверения» у тебя здорово вышло!

– Да где же ты слыхал?

– Ты Сашиного барона Дельвига знаешь? Нет? И Баратынского не знаешь? А у Дельвигов твою музыку отменно хвалили!

– Как же до них дошло? – насторожился Глинка.

– Эко удивленье! – чокаясь, отозвался Лев Сергеевич. – Ты Сашиных «Цыган» знаешь?

– Помилуй, кто же их не знает?

– Ну вот, – огорчился Лев Сергеевич, – в печати их нет, а все знают, и Саша меня анафеме предает, будто я в том виноват! Впрочем, где же искать виноватых? Люди наперебой переписывают…

Левушка снова осушил бокал.

– А хочешь, я тебе из Сашиного романа новенькое прочту?

И он стал читать, вскинув голову:

Левушка читал нараспев, подражая старшему брату. Чем дальше шел разговор Татьяны Лариной со старухой, тем ярче обозначался голос каждой.

– А дальше?.. – спросил Глинка, когда Левушка кончил читать.

– Хватит с тебя… Шампанское за тобой?

– Разумеется! – со всей охотой подтвердил Глинка.

– Ergo, bibemus! [52]– Левушка перешел на латинский стих и еще более оживился: – У меня с этой девицей Лариной конфузия вышла, и какая конфузия! Пошел я в «Полярную звезду»… Ты Рылеева знаешь?

– Давно о нем слышу, а знакомым быть не привелось.

– Душа-человек!.. – отозвался Левушка. – Дома я его не застал. Встречает меня Александр Бестужев. Тоже не знаешь?

– Отлично знаю, по службе встречаемся.

– А!.. Он самый и есть. Передаю ему стихи – их мне Саша на орехи прислал – и говорю: меньше пяти рублей ассигнациями за строчку не возьму! А разбойник Бестужев стихи в стол спрятал и говорит: «Мы бы тебе по червонцу заплатили и в «Звездочке» бы пропечатали, что платим золотом за Пушкина стихи!..» – Левушка рассмеялся: – Вот, брат, какая родомантида вышла. Поддели меня альманашники!

– А сам Александр Сергеевич ныне в Петербурге не бывает? – спросил Глинка.

– Что ты, белены объелся? – Левушка удивленно оглядел друга. – При Александре Павловиче, голубчик, Александру Сергеевичу осталось одно спеть:

И Левушка довольно верно напел из модного романса.

Глинка смущенно и радостно вспыхнул. Левушка понимал внутренний смысл «Разуверения». И это было отрадней всего…

– Слушай, Мимоза, – спросил при прощанье Лев Сергеевич, – почему ты на воскресных сходках в «Полярной звезде» не бываешь?

– Собирался я. – раздумчиво отвечал Глинка, – да все как-то недосуг было, а потом Бестужев из города отъехал…

– Да он давно вернулся, – возразил Левушка, – по воскресеньям у них весь литературный Петербург в сборе: и классики, и романтики, и неоклассики, и чорт их там разберет кто… А в общем – весь Парнас и рассудительная проза! В следующее воскресенье непременно тебя свезу!