Рафаэль Сабатини - Фаворит короля

Так что неудивительно, что на следующее утро графиня вновь очутилась перед вывеской «Золотой прялки». Она засыпала вдову вопросами, которые, как было заметно, весьма напугали миссис Тернер и от которых она явно стремилась уйти. Доведенная до отчаяния настойчивостью графини, она взмолилась:

— О, это было безумие, безумие, рассказать вам такое! Мне следовало смолчать, но я так глубоко уважаю вас, поэтому мне трудно было сдержаться!

— Но почему, почему? Разве вы нанесли мне какой-то вред?

— Вред? — Лицо миссис Тернер было искажено страхом, вся ее маленькая, пышная, ладная фигурка дрожала. — Что вы, во всем этом никакого для вас вреда нет! Опасность в другом — как люди отнесутся.

— Но если вы боитесь только этого, Анна, тогда успокойтесь. Ни одна живая душа ничего от меня не узнает.

— Но смею ли я довериться вам? — Вдова умоляюще сжала ручки. — Вы мне обещаете?

— Клянусь! — торжественно произнесла графиня.

Миссис Тернер непрестанно благодарила и благословляла леди Эссекс — ах, миледи, ангел, богиня красоты!

Ее светлость улыбалась вдове и мило корила ее за недоверчивость: разве можно так волноваться и страшиться?

— Возможно, я вела себя глупо, — отвечала, окончательно успокоившись, миссис Тернер. — В конце концов, я ведь даже и не пыталась предсказать вам будущее.

— Будущее? — Ее светлость ухватилась за последнее слово. Она положила свою богато украшенную кольцами руку на плечо вдовы. — А разве такое возможно? И вы это сделаете? — Лицо ее раскраснелось, прелестные губки были приоткрыты.

Миссис Тернер вздрогнула, на лице вновь появился страх.

— Зачем вы меня спрашиваете? Зачем хотите знать?

— А почему вы не отвечаете?

— Миледи, зачем вы хотите погубить бедную женщину, которая желает вам только добра!

Леди Эссекс рассудила, что в этом восклицании уже содержался ответ на вопрос.

— Почему вы так обо мне думаете? Разве могу я желать подобного? Мне нужна ваша помощь, дорогая Тернер. Мне необходимо знать, что будет, знать о… о… — Девичья скромность не позволила ей продолжать. Щеки ее залила краска. — О, Анна, если вы обладаете этой силой и согласны употребить ее мне на пользу, я хорошо вам заплачу.

— Мой Бог! Мой Бог! — Вдова была расстроена. Всплеснув руками, она на цыпочках подкралась к двери, резко ее распахнула и выглянула в коридор. Они беседовали в маленькой гостиной в нижнем этаже, той, где было венецианское стекло, срезанные цветы и портрет строгого доктора Тернера.

Убедившись, что их никто не подслушивает, вдова, казалось, успокоилась.

— Мой Бог! Не дай Господи, чтобы Фостер или кто-нибудь из женщин нас подслушал. В этом доме небезопасно даже говорить о таких вещах. Это так страшно! Так страшно, что я не решилась бы заняться здесь этим ни за какое золото в мире!

Леди Эссекс вздохнула. Теперь уже она была полна сомнений.

— Значит, вы не оставляете мне никаких надежд?

— Надежд? — Вдова взглянула в побледневшее лицо молодой девушки. — Неужели вы хотите, чтобы меня, как ведьму, сожгли на костре?

— Но вы же ничем не рискуете! Я умею хранить молчание. Я буду молчать — ради самой себя. Вы забываете об этом, Анна. И я хорошо вам заплачу, — повторила она.

— Неужели вы забыли мои слова? Не нужно мне никакое золото в мире! Я не торгую своим даром, слава Богу, я в этом не нуждаюсь. И… если вы испытываете в этом такую нужду, я сделаю из одной любви к вам.

— О!.. Когда, Анна, когда? — вскричала обрадованная графиня. Вдова усмехнулась:

— Как вы нетерпеливы! Хорошо, хорошо, мы сделаем, как пожелаете. И я буду молить Бога, чтобы он уберег меня от последствий. Ни для одной живой души на свете не стала бы я этого делать, только для вас. Но не обещаю вам многого, ибо искусство мое не безгранично. Ладно, раз уж пообещала, сделаю все, что в моих силах.

— Боже благослови вас, Тернер!

— Только здесь слишком опасно. И мне нужны некоторые предметы, которых я здесь не держу. К тому же в загородной тиши и результаты будут лучше. Сегодня вечером я отправляюсь в Хаммерсмит. Приезжайте ко мне, но только не завтра, не в Божье воскресенье. В понедельник. Я скажу вам, как добраться, и там я помогу вам узнать желаемое — по крайней мере, насколько это будет в моих силах. Но, жизнью вас заклинаю, миледи, никому ни слова — никому!

Графиня, обрадованная и благодарная, торжественно заверила, что будет хранить тайну.

Вдова также была довольна — она заслужила похвалу сэра Артура.