Рафаэль Сабатини - Фаворит короля

Мистер Овербери, одетый в винного цвета халат поверх рубахи и коротких штанов, делал пометки на полях наиболее неотложных документов.

Сэр Роберт поднялся навстречу посетителю — до этого он возлежал в кресле у распахнутого окна, поскольку ночь была жаркой, надвигалась гроза. В комнате стоял странный запах. Лорд Хаддингтон, который еще мало был знаком с курительным табаком, не мог определить его происхождение.

Сэр Роберт, уже собиравшийся на покой, почтительно выслушал приказание — почтительно еще и потому, что лорд Хаддингтон сообщил ему о посещении принца. К этому часу уже весь двор знал о происшествии на теннисном корте. Итак, сражение, которое предсказывал мистер Овербери, началось.

Король поджидал его в одиночестве: его величество не был склонен объясняться с Карром при свидетелях — свидетели были нужны ему еще менее, чем при разговоре с принцем.

Король восседал под балдахином, прикрыв широким халатом хилые ноги. Он изложил жалобы принца, сурово попенял за избиение сэра Джеймса Элфинстоуна и яростно накинулся на мистера Овербери за то, что тот навязал сэру Джеймсу дуэль.

Он не потерпит скандалистов при своем дворе и дуэлянтов в своем королевстве и более ни одного дня не вынесет присутствия человека, который посмел ослушаться его королевских указов. Он — король, и слово его — закон. И, черт побери, так будет! Тяжело сопя, он умолк, предоставив сэру Роберту возможность ответить.

— Ваше величество не совсем верно информирован о случившемся.

— Как?! — возопил король. — Разве вы не слыхали, что мне обо всем рассказал сам принц?

— Принц Генри сам при этом не присутствовал. Что же касается рассказа о действиях мистера Овербери, то он и правдив, и неверен одновременно — причем неверного больше. Скандал затеял сэр Джеймс. Он явился специально, чтобы разозлить меня. Это он хотел навязать мне дуэль, он затем и пришел.

— Дуэль — тебе? Это тебе, Робин, он хотел навязать дуэль?! — Король был поражен. Королевский гнев сразу же сменил адресата. — Черт меня побери! Что ты такое говоришь?

— Как раз, чтобы оградить меня от задиры, Том и встал между нами и предложил себя в качестве моего представителя.

Рачьи глаза короля внимательно изучали сэра Роберта — упоминание Овербери по имени, теплый тон, каким было произнесено это имя, снова возбудили подозрения короля.

— А как случилось, что ты ударил сэра Джеймса?

Сэр Роберт рассказал. Глаза короля, казалось, совсем вылезли из орбит, однако он ответил уклончиво:

— Между нами, ты превратил мой дворец в какую-то медвежью яму. Это ты спровоцировал его высочество на то, что он потерял свое королевское достоинство, это ты разозлил его настолько, что он ворвался ко мне в спальню, позабыв, что я не только его отец, но еще и король. И ты еще защищаешь этого грубияна Овербери! Но ведь если бы он не издевался над сэром Джеймсом, все еще могло оставаться в рамках приличий.

— Я уже объяснил вашему величеству…

— И я хорошо слышал твое объяснение. Но я достаточно проницателен, чтобы разглядеть за объяснениями суть и составить свое собственное суждение. Есть лишь один способ положить всему конец, восстановить покой и обезопасить себя от повторения таких историй: этот тип Овербери должен убраться!

Сэр Роберт весь напрягся, лицо его покраснело. Он начал было что-то говорить, но король поднял руку:

— Ни слова больше, Робин. Это не просьба, это приказ. Королевский приказ. Проследи, чтобы он был выполнен, — произнес король таким надменным и грозным тоном, каким он еще со своим фаворитом не говорил.

Сэр Роберт сразу все понял. Он поклонился с видом крайне униженным и покорным и голосом, полным смирения, сказал:

— Я — самый преданный и самый послушный слуга вашего величества. Завтра к этому же времени мистер Овербери покинет дворец и вашу службу.

Король глядел победителем. А пока сэр Роберт произнес:

— Дозволено ли будет и мне сопровождать его?

— «Сопровождать его»? Сопровождать его! Ради Бога, что это такое ты говоришь?

— То, что сказал, сир. Я желал бы удалиться вместе с мистером Овербери.

— Боже, я тебе не позволяю!

— Ваше величество может заключить меня за неповиновение в Тауэр, потому что в ином случае я все равно уеду с мистером Овербери.

Король с недоверием и страхом глядел в решительное лицо сэра Роберта. А потом губы короля задрожали, и на королевские глаза набежали слезы. И тут он дал волю ярости.

— Вы — гнусная банда дьяволопоклонников! — заорал он с жутким шотландским акцентом, соскочил с постели и, дрожа от негодования, стал перед фаворитом.