Дмитрий Смирнов - Золотая Ладья

— Мертвяк, — пробормотал он.

Из-под обода шлема на него смотрели пустые глазницы желтого церепа. Броня скрывала высохший древний скелет.

Сплюнув на землю от разочарования, Трехцветный толкнул костяное тело острием меча, и оно шумно рухнуло назад, развалившись на части. Бурая пыль взвилась столбом, оседая на руках и лице хирдманна. Сельви закашлялся и отступил на шаг, но пыль — едкая и вязкая — потянулась следом, забираясь в легкие и обжигая плоть. Сколько он не стряхивал кисти рук, сколько не прочищал горло — все было тшетно.

У подбежавшего к хирдманну кривича от ужаса расширились глаза. Кожа Сельви Трехцветного кровила и разваливалась, превратившись в одну сплошную рану. Он еще пытался хватать воздух ртом, пытаясь найти спасение от страшных мук, однако ядовитый воздух словно сжигал его изнутри. Кровь шла теперь из глаз и из ушей. Еще через несколько мгновений хирдманн оцепенело скрючился на полу подземья.

Когда в лаз спустились Августин, Сбыслав и Олав Медвежья Лапа, монах внимательно осмотрел уже остывшее тело Трехцветного, а также костные останки ветхого стража.

— Что за зараза убила его? — с опаской осведомился князь кривичей, покосившись на обезображенный труп Волка Одина.

— Должно быть, сила древнего языческого заклятия, наложенного на этого воина, — он указал на рассыпавшийся скелет. — Судя по облачению, это кто-то из древних скифских воителей. Много столетий тому назад они хозяйничали на этой земле, и, вероятно, строили подземные ходы по приказу своих племенных вождей…

— Для нас это опасно? — вопросил Олав, к которому только сейчас вернулся дар речи.

— Уже нет, — успокоил Августин. — Дух стража убил того, кто к нему прикоснулся. Твой человек открыл нам дорогу к ладье, пусть и ценой собственной жизни.

Посветив факелами вглубь лаза, Сбыслав и ярл разобрали золотистое мерцание, исходящее от широкого помоста.

— Это и есть Золотая Ладья, — задумчиво промолвил князь кривичей, изучая удивительное творение древних мастеров, долгое время скрывавшееся под землей.

Он явно был зачарован столь совершенным изделием. Точеные изгибы носа и кормы, округлые борта — все это волновало взор. На золотой основе, испускавшей снопы солнечных лучей по потолку и стенам подземья, красовались затейливые узоры и орнаменты. Медвежья Лапа тоже невольно залюбовался увиденным шедевром. Судно до мелочей походило на настоящее, и это ярл не мог не отметить. На корпусе его можно было рассмотреть даже прорисованные заклепки и нагели. Каждый пояс золотоносной обшивки имел свои украшения и глубоко просеченные знаки.

— Вот достойная плата за все ваши труды, — суровый голос Августина вернул Олава и Сбыслава к действительности. — Эту ладью нужно разбить на куски и поделить на равные части.

Ярл и князь посмотрели на проповедника, смахивая овладевшее ими оцепенение.

— Ты прав, монах, — проговорил Сбыслав. — Мы пришли сюда за золотом, и мы его получили.

Он повернулся к Олаву Медвежьей Лапе.

— Твои люди смогут разъять ладью на части?

— Да, князь, — ответил ярл.

Вскоре несколько хирдманнов с тяжелыми двуручными секирами уже спрыгнули в лаз. Стук и грохот, высекающий бесчисленные ворохи золотых искр, заполнили древнее укрывище.

Ночь давно перевалила за свою половину, а возле княжеского терема все еще шел подсчет захваченной добычи. Кроме осколков Золотой Ладьи, собранных до последнего кусочка, нашли немало украшений в светлице и во взрубке хором, а кое-что сняли с убитых и еще живых — литые золотые браслеты и шейные гривны.

В душе Олава Медвежьей Лапы боролись торжество от успешного окончания дела — и горечь утраты многих побратимов, с которыми он был неразлучен все последние годы. Ярл вознамерился устроить пышные торжества в честь героев. Даг Угрюмый уже высказал желание соорудить небольшую ладью, на которой павших хирдманнов предстояло отправить в последнее странствие. Однако до реки было далеко, и потому было решено устроить погребальный костер за воротами княжеского терема, а тризну — на просторном дворе Званимира. Хирдманны были слишком утомлены боем и тяготами последних дней, так что даже недоверие к своим недавним союзникам не могло заставить их совершить сейчас длинный обратный переход к драконам.

Угнетало Олава и другое. Князь радимичей Званимир, доставивший хирду столько тягот, был найден мертвым на опушке леса среди своих бездыханных дружинников. Захватить его живым и сполна поквитаться за унижения не удалось.