Александр Филимонов - Приди и помоги. Мстислав Удалой

Умер во Владимире князь Константин, и на его место снова сел Георгий. Младшие Всеволодовичи набрали прежнюю силу и стали, пожалуй, еще более опасными, потому что помнили недавнюю обиду. Пока, правда, не угрожали Мстиславу Мстиславичу, но если бы возникла необходимость призвать их к порядку, то одного слова Мстиславова, не подкрепленного силой оружия, Всеволодовичам было бы уже недостаточно.

И кто мог поручиться, что новый великий князь Георгий не ознаменует свое правление каким-нибудь злодейством? Ведь он охотно позволяет гнездиться злодейству рядом с собой — не наказал, например, как подобает великому князю, рязанского Глеба, хладнокровно зарезавшего шестерых своих родственников, среди которых были его родные братья и даже брат Изяслав, тихий, добродушный, никого никогда не обидевший человек — и не только не наказал, а числит Глеба в союзниках! А князь Ярослав — он вовсю собирает и укрепляет новую дружину. Куда он ее поведет? Чтобы насытить свою алчность — сколько детей осиротит?

Приходилось держать события, происходящие в суздальских и владимирских землях, в поле зрения. Не пришлось бы опять становить войско напротив войска Всеволодовичей!

Беспокоили Мстислава Мстиславича и новгородские неурядицы. После его ухода граждане Великого Новгорода словно забыли про то, чему недавно радовались и чем гордились, — забыли про свое единство, ставящее их над всеми народами и землями. Новгород разделился на две части: одна стояла за посадника Твердислава, вернувшегося в город после изгнания Ярославовых людей, вторая часть поддерживала боярство, тяготеющее к суздальской власти. Взошли сорняки, что посеяны были еще при Мстиславе Мстиславиче! Князем в Новгороде сидел малолетний сын Мстислава Романовича Киевского, Святослав, и — как многие думали, по наущению отца — не делал ничего, что могло бы прекратить распрю. А она разгоралась не на шутку! В городе шли настоящие сражения — одна половина города сходилась с другой, и все в бронях, с мечами и топорами. Убитые плыли по Волхову, словно на город напали чужеземцы! В конце концов Святослав попытался сменить посадника своей властью, но новгородцы не дали ему — даже те, кто стоял против Твердислава, вспомнили, что по договору князь таких прав не имеет, — и Святославу пришлось уехать из Новгорода. Его заменил на столе брат Всеволод, который первым делом решил посадника убить. Но не мог — слишком много друзей поддерживало Твердислава.

Потом эти же друзья помогли-таки скинуть посадника. Войско новгородское, посланное в северные земли за данью, вернулось ни с чем. Рассказали, что возле Белоозера их остановили оружные люди Георгия и Ярослава Всеволодовичей. И будто бы те люди объяснили новгородцам, что не пускать их в Заволочье Всеволодовичам посоветовал именно Твердислав. Весь Новгород сразу поверил в это. Забыли, что Твердислав всю жизнь был противником суздальских князей, — и поверили клевете. Твердиславу пришлось спасаться — едва ушел. Через некоторое время новгородцы вспомнили, что посадник их сам пострадал от Ярослава, и позвали его обратно.

Теперь князь Всеволод Мстиславич, возмущенный тем, что Твердислав вернулся, потребовал его смерти. И послал вооруженных людей за головой посадника. Но тут уже весь Новгород вооружился в ответ — и приготовился к сражению. Хорошо, что Твердислав, не желая больше крови, сам сложил с себя должность и удалился от дел. Узнав об этом, Мстислав Мстиславич, сохранивший о Твердиславе хорошие воспоминания, решил, что тому просто надоела эта вечная новгородская неразбериха, в которой сам черт ногу сломит. А ведь Твердислав был новгородский уроженец, знал и понимал своих людей, как никто. Но даже он не выдержал.

На этом несуразности новгородские не закончились. Вспомнили вольнолюбивые граждане изгнанного ими несколько лет назад епископа Митрофана, живущего теперь в Торопце. И призвали его назад. Митрофан приехал, но епископ Антоний, заместивший его, отказался место владыки покинуть. Опять Новгород поделился надвое — одни за Митрофана, другие за Антония. Двое владык в одной епархии! К их чести сказать — кровопролития не допустили они, все-таки пастыри душ, миротворцы. Обратились к митрополиту киевскому, чтобы рассудил. Митрополит восстановил в Новгороде епископа Митрофана, а Антония послал поближе к Мстиславу Мстиславичу, епископом в Перемышль галицкий. Удалой был рад этому.

Не было мира и на окраинах новгородских владений. Орден снова оживился — и новгородцы обратились к великому князю с просьбой о помощи. К Георгию обратились, словно забыв, что есть у них другой заступник. Забыли, под чьими знаменами стяжали себе славу в войне против того же Георгия! Совсем, видимо, решили отдаться под владимирскую власть, которая еще недавно с таким упорством их душила! Мстиславу Мстиславичу узнать об этом было уж так обидно, что просто слов не находил для бывших своих подданных! И чего добились новгородцы от щедрот великого князя? Отправил Георгий им в помощь своего брата Святослава, хотя всем было известно, что он за военачальник. Святослав осадил немецкий город Кесь, постоял под стенами и через несколько дней бежал от магистра Вольквина. И с большими потерями.