Юлия Андреева - Ирод Великий

Сначала в нашу гостиницу заявилась обыкновенная девка, из тех, что вечно трутся возле трактиров и постоялых дворов в поисках охочих до бабьих прелестей ухарей, девка как девка, после чистеньких, скромных служанок и женщин, состоящих в личной обслуге госпожи Дорис, сама мысль дотронуться до столь грязной сучки иначе чем кнутом, казалась мне неприятной, но я, чисто по привычке наблюдать за всем происходящем, невольно прислушался к тому, о чем говорила, или точнее, почти что, кричала эта шкура. Когда же до меня дошло, чего она хочет, я невольно напрягся, вглядываясь в потасканную особу, и вслушиваясь в то, что она сообщит мне. А кричала она буквально следующее, просила срочно указать ей, в каких комнатах остановился пришедший из Фив купец Абрахус – условное имя означающее «Жди вестей». Мама говорила, что до того, как придумали шифровку при помощи имен, использовали фразу, которая изначально содержала в себе какую-нибудь нелепицу, например, просили позвать жреца бога Квирина прибывшего из города Фригия, а там такого храма отродясь не было. Но ведь это не все обязаны знать. Вот так и получилось, что ничего не значащие для многих имена и названиц городов, сделались у «пауков» определенным шифром.

Что же, ждать, значит ждать. Но только не на открытом, прекрасно просматривающемся со всех сторон месте, точно муха на мишени. Я поймал за локоть пробегающую мимо трактирную служанку, и попросил принести мне вина, сам же устроился на лестнице, под надежным прикрытием массивных перил, на случай, если кто-нибудь вознамерится подстрелить меня пока я расслабленный и не ожидающий ловушки буду честно надуваться здесь местным пойлом.

– Спасибо, милая, – я потрепал принесшую мне вино девицу по пышным ягодицам, тут же встретившись с неодобрительным взглядом низколобого парня в сером неприметном плаще и солдатских сандалиях. Очень интересно, с чего это военному человеку переодеваться в штатскую одежду? И сколько поблизости еще таких сандалий? О-па… со своего места я насчитал не менее пяти пар. Причем, вот ведь странность, все эти по-армейски коротко стриженные плечистые молодцы, были, как один, одеты в штатское, словно мирные граждане Рима, зашедшие в кабак промочить горло, и послушать сплетен.

И еще одно диво, все они были точно прозрачные стеклышки – трезвы! Даже тот, что упорно изображал из себя пьяного. Плохой актер, был, пожалуй, подозрительнее всех. Интересно, давно здесь эти мимы? Судя по тому, что они переоделись, но не переобулись – в гостиницу их вызвали по тревоге. А я вместо того, чтобы оглядеться, как следует по сторонам, да прочухать, что за мною слежка, все время наблюдал за шлюхой, и проморгал форменную засаду. Вот молодец!

Я незаметно оправил пояс с мечом, вся пятерка ряженых была при оружии, об этом говорили оттопыренные, где надо плащи и складки одежды у пояса. У того, кто бездарно пытался изображать из себя пьяного, так и вовсе на животе туника явно облипала не один, а целых три торчащих члена. Это был уже явный перебор! Я невольно рассмеялся.

Но никто из мирно пьянствующих солдат пока не стремился привязаться ко мне. Плохой знак. А ведь шлюха явно дала понять, что следует ждать вестей. Стало быть, скоро пожалует гонец. А как его теперь встречать, когда вместе со мной его тут ждут целых пять решительно настроенных ублюдков? Впрочем, если не только я, но и гонец не обнаружит при входе засаду…

В этот момент служанка, которую я столь неосмотрительно поощрил, потрепав по ягодицам, томно покачивая бедрами, направилась в мою сторону, держа на массивном плече полный грязной посуды поднос. Отчего ее левая грудь чуть приподнялась, а сама служанка направила на меня призывно-отрешенный взгляд, должно быть, думая про себя, что так она напомнит мне знаменитую статую Афины-кариатиды, несущей на своем плече балкон храма Юпитера. Не знаю почему, но обычно, прежде чем попросить шлюху принять согбенную позу мойщицы пола, или кладущей земные поклоны у статуи какого-нибудь бога, которого изображает один из участников представления, пьяная солдатня желает насладиться зрелищем именно Афины. Что, лично я объясняю не столько особым почитанием воинской братии этой во всех отношениях уважаемой богини, сколько тем, что в состав городской стражи преторианцев принципиально не берут граждан Рима, считая, что тогда они будут бегать по каждому поводу и без оного домой, а то и вовсе не станут вылезать из-под теплого жениного крылышка. Кроме того – жители Рима люди воспитанные на цирке, театре и прочих зрелищах, они не смогут должным образом задержать нажравшихся актеров, не посмеют усмирять не в меру разгулявшихся аристократов, а то и вовсе – глупость – вдруг начнут аккуратничать с соседями, «как бы чего». Поэтому в Риме стражами порядка служат провинциалы, которым плевать, где какой храм, и кто именно прокладывал ту или иную улицу, кто строит дворцы, содержит публичные дома, у кого самая лучшая кухня, или кого вообще не следует пальцем трогать. Они грубо и просто выполняют свою работу, быстро выучив свой конкретный район города и без особой надобности не заходя в иные. Они наглые, тупые и оттого бесстрашные и плюющие на все, окромя своего непосредственного начальства, которого они априори должны знать в лицо. Но это я говорю о преторианцах, наводящих порядок в городе, что же до избранных охраняющих высочайшую особу, то о них я не имею сведений.