Юлия Андреева - Ирод Великий

Так или иначе, Ирод хотел мира в своей стране, этого же желали и «тайных дел мастера», поэтому я попрощался с Саломеей и пошел собираться в дальний путь.

Кого мне прикажут убить? Или я сам должен решить этот вопрос? С одной стороны, если не будет Александра и Антипатра, престол с сильной долей вероятности достанется Аристобулу, а значит, Береника сделается царицей. Как всякий отец я желал счастья своей дочери. Но с другой стороны, Береника сама жаловалась на мужа за то, что тот стыдится ее происхождения, так что, если царская диадема достанется Аристобулу, скорее всего, он быстро найдет способ избавиться от Береники. Тоже произойдет, если к власти придет Александр. Мысль заработала со все возрастающей скоростью. Если трона достигнет Антипатр II, он изведет Хасмонеев, но будет верен идумейской родне, а стало быть, Саломеи и Береники нечего бояться. Но, уничтожая последних Хасмонеев, он поднимет руку на детей Береники – моих внуков! Иными словами, ситуация складывалась таким образом, что ни один из трех царевичей не должен был придти к власти. А значит, на кого бы из них ни показали мне посланцы темного воинства, я был обязан убить обоих. Нет, троих! Причем, не навлекая на себя подозрений. А как это сделать?

Продумав несколько вариантов безопасных для себя способов убийства в пути, я пришел к выводу, что как только я прикончу Александра и Антипатра, Ирод немедленно объявит своим наследником Аристобула, и тогда под ударом окажутся Береника и Саломея… первую он презирал за то, что она простая идумейка, вторую, ненавидит за то, что та оклеветала его мать. Незадача. Поняв, что не могу в одиночку справиться с этой задачкой, а «тайных дел мастера» не придут мне на помощь, я отправился к Саломеи, дабы решить загадку вместе. При этом я снова лукавил, любимая ни за что не позволила бы мне прикончить ее ненаглядного Антипатра, в которого, скорее всего, она была немного влюблена. Еще один повод поскорее разделаться с паршивцем.

Для Саломеи моей целью была ликвидация хасмонейских ублюдков. И тут начинались трудности, потому как, можно напрячься и прикончить царевичей, с которыми я еду в Рим, но тогда нужно найти того, кто прирежет здесь Аристобула.

Саломея выслушала меня с неподдельным вниманием, заартачившись, в конце концов, против моей поездке в Рим вместе с братьями. Так как после гибели Александра, Ирод будет допрашивать всех и каждого, и не помилует меня.

– Хасмонеев нужно убирать всех и за раз, – сообщила она, оправляя золотой убор, венчавший ее очаровательную головку. – Потому как, если сделать по-другому, оставшийся найдет способ отомстить. – Она подняла на меня свои янтарные глаза, подведенные сурьмой, морщинки в уголках глаз, делали ее лицо еще более прекрасным, чем в день смерти моей несчастной Абаль, когда я узрел Саломею в окружении ее темной магии.

Как же давно это было…

– Ирод по-прежнему молод и силен, у него полно женщин, и он не собирается делиться властью с кем бы то ни было. Во всяком случае, много не отдаст.

Я кивнул, присев на вышитую золотыми нитями подушку.

– Очень скоро у меня в руках будет оружие, которое поможет нам в войне с Хасмонеями, – она кивнула, отчего длинные серьги в ее ушах зазвенели, поблескивая синими камнями. – Оружие не из дешевых, но без него ни как. Но прежде чем применить его, я хотела бы, чтобы ты снова призвал во дворец твоего знакомого. Того, кого ты называл Цыпочкой. Пусть назовет сумму, за которую согласится поработать на нас, и я удвою ее, если задуманное мной сбудется.

О, таинственная «темная жрица», черная луна «тайных дел мастеров» не была столь загадочна как ты моя родная. Я скрыл от Саломеи, что намереваюсь убить сына Дорис, а она в стороне от меня разработала план, позволивший ей покончить с хасмонейской родней!

Ни просьбами, ни ласками, ни упреками я не сумел вырвать из ее уст вожделенное признание. Ну, что же… пришлось спешно отправляться для личной встрече к Криспину Марцию Навусу, и просить его вызвать Аппия Плавта Пуллиса. Сам я решил остаться в Иудее, дабы в случае провала защитить Саломею. Для этого следовало выбрать благовидный предлог, дабы не вызвать подозрения у благородного Навуса, не прослыть отступником и не поссориться с Иродом, которому я пообещал ехать. Поэтому в день отъезда я демонстративно упал с лошади, сломав себе ногу.

Наверное, можно было измыслить что-нибудь не столь болезненное и опасное, но ничего более разумное не пришло на ум. Голова была занята другими мыслями, пришло письмо, что из Рима возвращается мой Антипатр. Мальчик должен был сопровождать Николая Дамасского в качестве его телохранителя, в общем, я крутился, как мог между дворцом, в котором ждала меня Саломея и «тайных дел мастерами», пока на наш зов не явился уже весьма постаревший, но все еще отлично смотрящийся в юбке Цыпочка.