Конн Иггульден - Кровь богов

– Кассий решил, что мы – враги. – Титиний с трудом собрался с мыслями. – Я останусь здесь, а ты поезжай к Марку Бруту. Расскажи ему, что случилось.

– Я не понимаю… – начал Матий.

Легат вздохнул:

– Старик подумал, что сейчас его возьмут. И попросил слугу убить его, чтобы не оказаться в руках Марка Антония и Октавиана. Скорее поезжай к Бруту. Он теперь единственный командующий. Второго уже нет.

Октавиан очнулся в темноте и шевельнулся. Он не мог понять, почему его ноги замерзают, воздух вокруг вонючий, а под головой что-то хрустит при каждом движении. Какие-то мгновения молодой человек еще лежал, глядя на безоблачное небо с множеством звезд над головой. Он помнил привал на марше, неприятный металлический привкус во рту, а дальше у него в голове все путалось. Вроде его куда-то несли, вокруг раздавались приветственные крики – по какому поводу, он не знал, – потом слышался приближающийся звон мечей, а потом его снова куда-то несли…

Он попытался сесть. Ноги еще глубже ушли в ледяную жижу. К ужасу молодой человек почувствовал чью-то руку, которая протянулась из темноты, чтобы поддержать его, и тут же отдернулась. Виспансий Агриппа понял, что его друг просто шевелится, а не соскальзывает в воду.

– Октавиан? – прошептал Агриппа.

– Цезарь , – механически поправил его триумвир. Голова у него болела, и он не понимал, где находится. – Сколько раз я должен тебе повторять?

– Меценат! Просыпайся, – позвал Виспансий.

– Я не сплю! – раздался из темноты голос Цильния. – А ты спал ? Ты бы смог спать в таких условиях? Это невозможно!

– Я дремал, но не спал, – ответил Агриппа. – Говори тише. Мы не знаем, кто может нас услышать.

– Как долго я болел? – спросил Октавиан. – И где мы?

– Ты пролежал без сознания много дней, Цезарь, – ответил Агриппа. – Мы рядом с городом Филиппы, и все идет не так, чтобы хорошо.

Он передал очнувшемуся другу фляжку, и тот с благодарностью выпил теплую воду.

– Расскажите мне все, – попросил Октавиан. Ощущения у него были такими, словно его долго били чем-то тяжелым. Все тело болело, ныли суставы, крутило желудок, но он очнулся и лихорадка ушла.

Брут только заснул, когда подъехали экстраординарии, чтобы сообщить ему, что Кассий покончил с собой. Поначалу он разозлился. Как мог старик потерять веру в себя, в Республику, в него?! Ничего еще не закончилось. Они не проиграли .

В прохладной темноте он выпил воды и прожевал кусок валяного мяса, пока кавалерийский офицер наблюдал за ним при тусклом свете масляной лампы. Наконец, Марк Брут принял решение.

– Отправь своих людей в каждый легион, которыми командовал Кассий. Мой приказ – спуститься на равнину и выстроиться в боевой порядок.

Офицер повернулся и побежал к своей лошади, передал приказ сопровождавшим его людям и вместе с ними растворился в ночи.

Брут вышел из командного шатра, поставленного у подножия склона. Он знал, что без Кассия не сможет командовать двумя отдельными армиями такой численности. Приказы поступали бы слишком долго. К тому времени, как дальние легионы получали бы их, обстановка могла кардинально измениться, и они только посеяли бы хаос. Марку не оставалось ничего другого, как свести обе армии вместе, превратить их в единую группировку. Иначе ему пришлось бы смотреть, как их вырезают по отдельности.

Под звездами войска маршировали мимо друг друга на гребне и вокруг болота. Они шли в абсолютном молчании, не зная, мимо врагов они проходят или мимо друзей, и не стремясь это выяснить. Да, Брут отставил Марку Антонию захваченный город, но сомневался, что он от этого что-нибудь выгадает. Два триумвира пришли в Грецию, чтобы атаковать, а не прятаться за крепостными стенами. Кассий умер, и Брут понимал, что теперь они захотят одержать окончательную победу и отомстить за потери, понесенные накануне. При этой мысли полководец мрачно улыбнулся. Пусть приходят. Он ждал этого всю жизнь.

Когда поднялось солнце, его легионы выстроились на широкой равнине у подножия гребня, на котором возвышался город Филиппы. Брут переговорил со всеми легатами – по одному и с несколькими сразу, когда они подъезжали к нему. Он приготовился к сражению, где множеству легионов предстояло схватиться с другим множеством. Марк не сомневался, что талантом полководца он, как минимум, не уступает Марку Антонию и Цезарю.

С рассветом Брут проехал вдоль своих легионов, подсчитывая их число. Его армия потеряла тысячи, но захватила главный лагерь Марка Антония и Цезаря и заставила их легионы отступить с большими потерями. Множество трупов устилало склон, напоминая дохлых ос.