Сергей Пивень - Засада. Спецназ 1941 года

— Что-то я не вижу, Майнц, чтобы вы спешили на доклад. — Голос Реммера прозвучал на удивление спокойно. — В чем дело?.. Или вы забыли инструкцию?

Майнц все еще надеялся, что найдет с майором общий язык, поэтому ответил достаточно сухо и смиренно, без надменных интонаций:

— Виноват, господин майор. Больше не повторится…

Реммер метнул на пилота пристальный взгляд, желая, видимо, увидеть на его лице выражение ухмылки, но Майнц держался ровно и был непроницаем.

— Докладывайте, что вы там обнаружили. — Майор дождался, пока летчик развернет на столе карту района, затем добавил: — Прошу говорить конкретнее и не упускать деталей…

Летчик четко и обстоятельно доложил о своем полете, показал на карте обнаруженное им место для нового аэродрома, не забыл упомянуть и про обстрел крестьянской телеги с сеном. Реммер слушал внимательно, не перебивал. Когда Майнц закончил свой доклад, майор неожиданно улыбнулся и, обведя летчиков многозначительным взглядом, заметил:

— Что ж, господа, за время нашей совместной службы вы, вероятно, уже успели усвоить, что я требую от своих подчиненных четкого выполнения своих приказов… Не так ли?

— Так точно, господин майор… — ответил Науманн. Майнц ограничился лишь кивком головы, не понимая, куда клонит Реммер.

— Так вот… — продолжил тот… — Несмотря на некоторые огрехи, считаю, что вы неплохо справились с поставленной задачей. А потому властью, данной мне командованием, я принимаю решение о переводе вас на фронт. Для вас наступило время сразиться с большевиками, показать им силу немецкого оружия и силу своего характера. Я знаю — вы давно ждали такого решения. Не правда ли?

Оба летчика переглянулись друг с другом, все еще не веря тому, что только что сказал майор. Для них это было полной неожиданностью. Еще сегодня утром он гневно распекал их, а теперь вот произнес то, о чем они сами шептались друг с другом с того момента, как неделю назад их перебросили на этот аэродром и приказали бомбить и стрелять по мирным селам и их жителям.

— Это так неожиданно, господин майор!.. — начал Майнц, удивленно уставившись на Реммера. — А как же новый аэродром, что я отыскал сегодня? Все зря?..

— Не волнуйтесь, Майнц, ваша работа не прошла даром. На обнаруженном вами месте будут базироваться новые летчики, а ваша миссия окончена. Поздравляю вас с выполнением задания, господа!.. — Затем, неожиданно повернувшись к Науманну, майор сказал: — Мне нужно поговорить с Майнцем наедине. Оставьте нас…

Когда пилот «Юнкерса» вышел, Реммер, строго взглянув на Майнца, заметил: — Сегодня удачный день, и я не хочу портить его. Вы должны понимать, Майнц, что я не желаю ни вам, ни Науманну зла, я все делаю на благо Германии, и мне не хотелось бы, чтобы ваша дальнейшая карьера была подпорчена из-за какой-то нелепой ошибки, которую вы допустили, устроив попойку. Как я и обещал вам сегодня утром, я изложил об этом случае в рапорте… — Майор постучал пальцем по верхнему нагрудному карману, показывая, что именно там лежит данная бумага… — Однако я решил закрыть глаза на это правонарушение с вашей стороны. — Реммер криво усмехнулся, достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и разорвал его на мелкие кусочки, которые бросил в корзину для мусора, стоящую в углу помещения. — Я прошу вас не забывать об этом, Майнц… Никогда не забывать. Думаю, понятно и то, что о нашем разговоре тоже никто не должен знать. — После короткой паузы добавил: — И еще: завтра мы снимаемся с места, так что прошу начать подготовку к перебазированию прямо сейчас.

Едва за Реммером захлопнулась дверь, как в помещение буквально влетел Науманн.

— Что он тебе сказал? — спросил он, сгорая от любопытства. — Майор сегодня сам не свой, его как будто подменили!..

Майнц тоже ничего не мог понять — Реммер повел себя более чем странно. Ясно было одно: поведение майора было продиктовано какой-то причиной, которая была им неизвестна. Поэтому ответил приятелю просто:

— Сказал, чтобы мы готовили самолеты к перебазированию. Завтра мы улетаем отсюда…

Вернувшись в свою палатку, где находился его командный пункт, Реммер вызвал к себе начальника охраны аэродрома Штольца. Рослый гауптман предстал перед майором сосредоточенным и мрачным, поднял руку, как положено, гаркнул «Хайль Гитлер» и замолчал, ожидая приказа. Реммер не торопился, опустив голову, рассматривал на столе бумаги, сортировал их в две стопки, и лишь когда окончил это делать, оторвал голову от стола и посмотрел на вошедшего гауптмана.