Проспер Мериме - Варфоломеевская ночь

Напрасно несколько раз дорогою Мария расспрашивала незнакомца — он упорно хранил молчание. Однако, когда у двери дома он поклонился и хотел уйти, Мария Тушэ сказала:

— Прошу вас, скажите, кто вы. Я желаю, если представится случай, заплатить вам долг признательности. Незнакомец не ответил и лишь сделал движение, как бы для того, чтобы приподнять свой капюшон.

Екатерина Медичи вырвала согласие Карла IX и Моревеля, королевского мясника, назначили для исполнения убийства, которое должно было подать сигнал к страшной резне.

Когда назначение было сделано, граф Рец подошел к мяснику.

— Помни, что твой поступок войдет в историю!.. Вот задаток, — и граф подал мешок, наполненный золотыми монетами.

Мать короля посмотрела на руки Моревеля и спросила его вполголоса:

— Где перстень, который я дала тебе в Лувре?

— Я… я сделал из него пулю для мушкета, которым я прицелюсь в первую жертву…

Хотя кожевник Ландри думал, что Кажэ пьян, Кажэ не терял сознания. Жан Гарнье приказал ему притвориться пьяным.

Когда все находившиеся в таверне вышли, приказчик мясника отправился к хозяину, который ждал его в своей лавке. Нам не нужно рассказывать, какой разговор происходил между хозяином и его приказчиком. Кажэ должен был разузнать, что говорят в предместье, и Гарнье понял, что с этой минуты он должен удвоить предосторожности.

Как ни старались друзья Алисы найти в Жантильи место, где она была спрятана, ничего не удавалось. Этьенн Ферран сходил с ума от горя. Перрен Модюи и Жермена были в отчаянии. Один Клопинэ, не теряя мужества, бродил в окрестностях Жантильи.

В один день он увидал женщину, которая шла по улице вдоль стен домов. Без всякой определенной мысли пошел он за ней, женщина почему-то показалась ему подозрительной. Вдруг он увидел, что она исчезла в двери, находившейся в стене одного дома.

Клопинэ побежал в Париж.

В темной комнате было только одно окно, выходившее на высокую стену. Алиса, дочь звонаря, страшно бледная, с глазами, распухшими от слез, стояла у окна. На дворе слышались порывы сильного ветра. Время от времени пленница прислушивалась, потом лицо ее, на минуту вспыхнувшее, тотчас опять становилось бледным. За столом, неотрывно глядя на девушку, сидел Гарнье.

— Дура! — говорил он с насмешкой, — хочет умереть, потому что ее любят.

Вдруг послышались шаги, и Симон, приказчик, вбежал в комнату.

— Хозяин, — закричал он, — дверь выбивают!.. Слышите, какие удары!

— Поставь лестницу под окном, быстрее!

— Бегу.

Жан Гарнье схватил Алису, зажал ей рот рукою, чтобы заглушить крики, и бросился к окну.

Но в эту минуту стекла разлетелись вдребезги и в комнату прыгнул Этьенн.

— Злодей! — вскричал он, ударив в лицо противника.

Жан Гарнье, опьянев от бешенства, бросил бесчувственную девушку и схватил из-за пазухи нож.

— На этот раз ты ответишь за все! — закричал Гарнье и взмахнул ножом, но Этьенн успел отскочить и, размахивая палкой, не давая Гарнье приблизиться к себе, отбежал к стене.

— Я здесь хозяин! — закричал Симон, входя в комнату с кинжалом в руке.

От неминуемой гибели Этьенна спасло только то, что в комнату ворвался Перрен Модюи, а затем, сжимая в каждой руке по пистолету, Клопинэ…

Пробило девять часов утра на колокольне Сен-Жермен-ле-Оксерроа, когда два человека вошли в Прэ-о-клерк. Головы их были закрыты черным капюшоном с отверстиями для глаз.

Они шли на дуэль, дуэль страшную и таинственную, потому что капюшон, позволяя не быть видимым противником, стеснял движение головы, что могло оказаться гибельным.

Дуэль такого рода употреблялась в Венеции и ее называли итальянской.

Как только они дошли до Прэ-о-клерк, двое, точно так же одетые, вышли из зеленой беседки.

Это были Этьенн Ферран, незнакомец, служивший ему секундантом, Моревель и его приятель Крёзэ, золотобит.

По обычаю, секунданты дрались вместе с противниками и в один миг были обнажены четыре шпаги.

После того, как Этьенн и Клопинэ вышли из таверны, где повздорили с королевским мясником, незнакомец, вступившийся за Этьенна, выведал, где живет Моревель.

Весь вечер он бродил возле его дома, дожидаясь возвращения хозяина.

Как только мясник возвратился, незнакомец постучался в дверь и вошел. Увидев его, Моревель нахмурил брови, припоминая, где и когда он видел этого человека.

— Чего вам нужно? — спросил Моревель, делая незнакомцу знак сесть.