Проспер Мериме - Варфоломеевская ночь

Раннею весной обе армии стали готовиться к военным действиям.

План принца Конде и адмирала заключался в том, чтобы соединиться сначала с южными вождями гугенотов, виконтами, оставшимися в Гиенне для защиты гугенотских областей, и затем идти навстречу герцогу Цвейбрюкенскому. Поэтому они направились сначала к Коньяку, куда шел и герцог Анжуйский.

Обе армии одновременно пришли к противоположным берегам Шаранты. Католики захватили город Шато-Неф, на полпути между Жарнаком и Коньяком, и начали исправлять мост, разрушенный гугенотами. Главная армия католиков пошла на Коньяк и готовилась атаковать город.

Силы гугенотов были еще разделены, и потому адмирал, не желая подвергать армию опасности, просил Конде отступить. Но принц, командовавший авангардом, стоявшим возле Шато-Нефа, отказался последовать этому совету и с своею обычною отвагой гордо заявил, что Бурбоны никогда не бегут от врагов. В этой армии в числе большого конного отряда, предводимого графом де ла Ну, находился и Франсуа де Лаваль с своими людьми.

В ночь на 12 марта герцог Анжуйский неожиданно перешел реку, и передовые отряды гугенотов ничего не заметили.

Узнав о переходе, адмирал разослал приказ разбросанным отрядам сосредоточиться. Но дисциплина не была сильна в армии гугенотов, и многие начальники заняли не указанные в приказе позиции, а более, по их мнению, удобные.

К полудню 12-го числа ближайшие к реке отряды успели, однако, сойтись и адмирал решил отступить к позиции, занимаемой принцем Конде; но не успели гугеноты начать отступления, как вся армия католиков обрушилась на них.

Адмирал вынужден был принять сражение и остановился в Бассаке, небольшой деревне с аббатством, располагая только отрядом конницы под начальством де ла Ну и небольшим отрядом пехоты.

Коннице де ла Ну пришлось вынести первый натиск врагов. Тесной массой напал де ла Ну на наступавшую кавалерию католиков, значительно превосходившую его в числе, и глубоко врезался в ее ряды; этим воспользовались католики и отрезали ему путь к отступлению. Однако коннице де ла Ну удалось пробиться сквозь плотные вражеские ряды и ускакать. Деревня Бассак и аббатство были потеряны.

В это время явился на выручку д’Андело. Он выгнал католиков из деревни и укрепился там. Но на него наступала целая армия, и успех его мог быть только временным. После отчаянной борьбы деревня снова перешла в руки католиков. Отступавшим по шоссе гугенотам грозило полное поражение фланговыми атаками католиков, когда на поле битвы появился с тремястами всадников принц Конде, извещенный генералом об опасности.

С рукой, раздробленной пушечным ядром, и ногой, искалеченной копытами коня, Конде тем не менее сам повел свой отряд на врага. Закипела отчаянная битва. Гугеноты совершали чудеса храбрости. Но католики получали все новые подкрепления, и отряд Конде таял.

Многие гугеноты попали в плен, лошадь Конде была убита под ним и упала, придавив его собою. Конде поднял забрало и сдался двум рыцарям, узнавшим его. Они почтительно подняли его, но подъехавший капитан королевской гвардии Монтескье убил его наповал из пистолета выстрелом в спину. Несколько других гугенотов, сдавшихся в плен, были также коварно убиты.

Блестящая атака Конде не осталась, однако, без результата — только благодаря ей адмирал мог удалиться с поля битвы без особенных потерь. Пехота гугенотов совсем не участвовала в сражении, за исключением небольшого отряда; но конница потеряла около четырехсот человек убитыми и пленными; в числе последних находились лучшие представители дворян-гугенотов — де ла Ну, Субиз, ла Лу и множество других.

Среди католиков не только Франции, но и всей Европы смерть Конде и победа герцога Анжуйского, сильно им преувеличенная, вызвали великую радость, и дело гугенотов считалось проигрышным.

Армия гугенотов отступила в Коньяк, где в то время находилась мужественная королева Наваррская. Сын ее, молодой принц Генрих, был объявлен после смерти Конде главнокомандующим армией. Молодой Конде, ровесник принца, состоял при новом главнокомандующем.

Опьяненный своей победой, герцог Анжуйский опозорил себя гнусным поступком: он приказал отвезти обнаженное тело Конде на осле в Жарнак и выставил труп на четыре дня перед своим домом. Затем он разослал тщеславные депеши ко всем католическим государям Европы о победе над гугенотами и двинулся на Коньяк.

Однако стоявшие там семь тысяч рекрутов Колиньи встретили королевскую армию с такой решимостью, что не только все атаки на стены были отбиты с тяжелыми для католиков потерями, далеко превышавшими понесенные ими в битве при Жарнаке, но этот урон еще сильно увеличился удачными вылазками гарнизона.