Евгений Бажанов: По законам Дикого поля

Пучки трав предупреждали о возможной опасности, о близком роднике в лощине, о зимовье охотника… Такой была вначале знаменитая Сиротская дорога.

Впервые ее протоптали вдоль реки Сок, потом южнее в долине Самары, а несколько позже вдоль Большого Иргиза. У Иргиза Сиротская дорога со временем превратится в широкий тракт с десятком колей, наезженных телегами.

В двадцатых-тридцатых годах восемнадцатого века только незаметные тропы зверобоев, чаще называемых звероловами, и редких переселенцев-землепашцев проложены через Дикое поле. Междуречье Яика [2]и Волги оставалось пустынным местом, тревожимым воровскими шайками азиатских племен и беглых каторжников из коренной России и из Сибири.

Как ни приглядывались мужики, а появление летучего отряда из десятка кочевников оказалось неожиданным. Среди открытого степного дола укрыться негде. До леса верста, до кочевников две. От конного не уйти.

Вооруженные лишь посохами – дорожными палками, крестьяне оказались слишком легкой добычей для кочевых разбойников. Они так отчаянно отбивались, что все полегли.

В полон взяли одного мальчишку, бросившегося бежать. Он запутался в зарослях травы и чилиги [3]. Упал. Слезы отчаяния и бессилия наворачивались на его глаза. Довольные ордынцы гарцевали вокруг него на храпящих лошадях, возбужденные скачкой и запахом крови.

В это время на взгорке показался одинокий всадник. Войлочная шляпа, наброшенный на плечи епанч [4]и ружье в чехле, притороченном к седлу, выказывали в нем русского зверолова, каковые в Диком поле издавна промышляли зверя и птицу. Он увидел кочевых калмыков в характерных шапках и догадался о случившемся.

Весной кочевые орды приходили в движение. Появлялись и в здешних краях. Кровавые стычки летом в Заволжье совсем не редкость.

Зверолов вынул из чехла ружье, но передумал. Его конь, мягко ступая по дернине, развернулся и неслышно унес всадника за холм.

Ближе к вечеру ордынцы спешились у реки на бугре, где ветерок сдувал мошку и откуда хорошо видны окрестности. Мальчишку со спутанными за спиной руками посадили в центре.

Один из кочевников, коренастый, с уверенными движениями, отдалился на сотню шагов в сторону куртины низкорослой степной вишни. И тут среди мирной равнины произошло невероятное. Словно из-под земли со ржанием встал вороной конь. Незнакомец, мгновением раньше вскочивший на ноги, бесшумно метнул аркан, плетенный из конского волоса.

Охваченного петлей ордынца зверолов свалил с ног, вскочил на коня и поволок пленника вскачь к реке.

К стоянке кочевников никто не приближался, в пути никто не виделся, и появление всадника на вороном коне стало громом среди ясного неба. Видевшие разинули рты. Зверолов предвосхитил их помыслы и ждал в том месте, которое могло им приглянуться.

Ордынцы быстро пришли в себя, повскакивали на коней и пустились в погоню.

У самых камышей зверолов подтянул оглушенного кочевника на аркане, поднял и забросил на коня. Он повел коня под уздцы через топкие прибрежные заросли к реке. Следом кочевники раздвигали непроглядную зелено-коричневую стену камыша и осоки.

Зверолов вышел к броду и был уже близок к противоположному берегу реки, шириной в двадцать саженей [5], когда к реке пробился самый быстрый из преследователей.

Меткой стрелой ордынец поразил коня. Несчастное животное судорожно вздрагивало, спотыкалось, окрашивая воду в красный цвет.

Зверолов подхватил пленника на плечо и, придерживая как щит на спине, выбрался на берег. Он залег на высоком обрывистом берегу за древесным стволом, пригнанным весенним паводком. Проверил ружье, которое во время переправы бережно нес на весу перед собой.

Зверолов прицелился в переднего всадника, находившегося уже на середине реки. Пороховой дым после его выстрела окутал нагорный берег реки. Лошадь под ордынцем пала. Всадник барахтался в воде.

Второй выстрел поразил коня под другим ордынцем. Еще один неумелый купальщик отчаянно мутузил воду, сражаясь с незнакомой стихией.

Великолепные наездники, степные кочевники зачастую совсем не умели плавать и побаивались воды. Один из них, не нащупав ногами узкого брода, ушел под воду. Второй с трудом выбрался на берег и уполз в камыши.

Третий выстрел поразил голову коня, стоявшего среди высоких камышей, едва видимого. Стрелок уже просчитал последующие события. Ему нужен живой мальчишка…

Четвертый выстрел произведен почти наугад, по шевелившемуся камышу. В ответ раздалось предсмертное конское ржанье.