Евгений Бажанов - По законам Дикого поля

Правая рука зверолова привычно пробежала по рукоятке пистолета, ножа, большой палец скользнул по патронташу, будто считал патроны. Зверолов велел садчику взять длинный посох и укрыться за повозкой. Ваську поручил держать клячу за узду и не высовываться из-за лошадиной груди. Сам он набросил на спину лошади попону и положил на нее ствол длинного ружья. Он широко расставил ноги и стал ждать скачущую шайку.

За четыреста шагов Вожа произвел первый выстрел. Лошадь под передним всадником рухнула.

Зверолов быстро перевернул барабан и выстрелил… Следующие два выстрела сняли двух передних всадников.

– Беркут! – ветер принес тревожный возглас.

Меткого охотника знали на всех кочевьях; кто-то видел его, а большинство по слухам.

Кочевники придержали коней и пустили несколько стрел. Прозвучало два выстрела. Но они не причинили вреда. Корсаки использовали ружья, какие ладили и в России, но еще сто лет назад, фитильные, бескурковые, не дающие точного боя на расстоянии…

Вожа произвел еще один выстрел. И еще одна лошадь пала под замешкавшимся всадником.

Следующая стайка стрел поразила Васька и лошадь, которую он держал. Старая лошадь тихо подогнула колени и как-то устало легла на землю, открыла стрелка.

Вожа перебежал к телеге. Положил ружье на угол повозки и, стоя на одном колене, выстрелил. Облако порохового дыма в очередной раз окутало стрелка. Дым щипал глаза и, казалось, они у зверолова увлажнились, поблескивают, но руки привычно и уверенно перезаряжали ружье.

Ордынцы повернули назад. В Диком поле бегущих часто добивали. Показавший спину – легкая добыча. По законам Поля можно отступать, но нельзя бежать и показывать спину.

Вожа прицелился вслед уходящим всадникам, но опустил ружье:

– По законам Поля показавший спину – покойник, – сказал он садчику. – Бегущий слишком легкая добыча. Да заряды дороги. Сбережем. Что с Васьком?

– Стрела скользнула по ребрам, но внутренностей не задела. Рана не очень тяжелая.

Вожа и Евлампий перевязали мальчишку и положили в телегу. Они впряглись вместо убитой лошади, взялись за оглобли и медленно покатили фургон к усадьбе табунщика.

Один из отрядов кочевников уже вышел на усадьбу семьи Калачевых. Шестеро всадников обогнули калду и беспрепятственно подъехали к неогороженной усадьбе.

Обе дочери Максима работали в огороде. Завидя приближающихся ордынцев, они бросились в избу. Как учили мать с отцом, как учила жизнь, обе спрятались в погребе.

Ордынцы, с осторожностью оглядываясь, въехали во двор, но сопротивления не встретили. Они с простодушным нескрываемым любопытством разглядывали чужую жизнь: по их видению привлекательно богатую, непонятную и, как казалось, враждебную.

В традиционном представлении кочевников жизнь на одном плоском месте однообразна и скучна. Даже если корма скоту хватает, то где-то непременно лучше, травы сочнее, водопои ближе и постоянный ветерок, сдувающий комара-пискуна и злую мошку. Но по прибытии на новое место, вскоре их тянуло дальше…

Чужая жизнь требовала непрерывной работы: пахать, косить, чистить хлевы, поновлять соломенную крышу, строгать телегу, ткать, кузнечить… Проще жить, проще. Кочевнику милее идти за облаком, гонимым ветром, отдавшись настроению; охранять свой скот и, если повезет, забрать чужой.

Копыта лошадей непривычно цокали во дворе, выложенном диким плоским известняковым камнем. Глаза ордынцев пытливо разглядывали чудные растения в огороде. Смуглые руки потянулись к знакомым и незнакомым вещам, висевшим прямо на внешней стене избы на вбитых в бревна больших четырехгранных кованых гвоздях. Ковш, сито, серп, уздечка, капканы разных размеров и конструкций…

В избе ордынцы принялись искать девиц, которых видели. Перевернули лавки, кровать, заглянули в печь. Нигде нет. Так и уехали бы, но очень желанной поживой могли стать две пленницы. Самый дотошный ордынец догадался поддеть половицу и обнаружил крышку погреба.

После короткой борьбы избитых сестер выволокли наружу. Не обращая внимания на крики и плач, руки девицам связали арканом и погнали вслед за лошадьми. Какое-то время сестры шли и упирались, но арканы, притороченные к лошадиным седлам, тащили и сволакивали их. Поняв тщетность своих усилий, они почти бежали, влекомые жестокой веревкой.

Корсаки захватили не только полонников, но и собрали в избе одежду, ткани, все металлическое и все, что блестело, включая зеркало и бусы. Даже деревянную бадью прихватили, но из-за тяжести бросили за двором.