Агилета - Святая с темным прошлым

Таких палаток в русском лагере насчитывались многие ряды, едва поддающиеся исчислению. Под осажденный Очаков были стянуты громадные силы. Под стенами одного города по сути дела вырос другой, со своими жилищами, улицами, площадями, местами торговли, своей аристократией из офицеров и простым людом из солдат. Два эти города упорно противостояли друг другу, но ни один не желал сдавать позиции, напротив, осада обещала быть затяжной.

Уйдя в свои мысли и ни на что не обращая внимания, Иван Антонович шел изученной в мельчайших подробностях дорогой. По пути ему встретился шедший в противоположном направлении офицер, и Благово привычно отсалютовал ему, не замедляя шага. Однако пару мгновений спустя он замер на месте. Что за странный укол воспоминания! Ведь этот офицер ему знаком! Обернувшись, Иван Антонович увидел, что и встреченный им человек остановился, и так пристально на него смотрит, как будто тоже пытается что-то вспомнить. Не сговариваясь, они двинулись навстречу друг другу, и знакомый незнакомец первым начал разговор:

– Если, не ошибаюсь, мы с вами уже встречались, господин…

– Младший лекарь, – назвал свой чин Благово [63].

Он, в свою очередь, тоже не был уверен, как следует обращаться к собеседнику: на обшлаге рукава у того была одна золотая пуговица, что могло свидетельствовать и о бригадирском чине, и о чине генерал-майора.

– Так точно, встречались, ваше превосходительство, – решил подстраховаться он.

Судя по тому, что офицер не поправил его обращение на «ваше высокородие», он действительно был генералом.

– Тогда вы должны служить в Тульском пехотном полку, – уже уверенно продолжал генерал.

– Так и есть, – подтвердил Благово, стараясь ничем не выдать охвативших его чувств. И надо же было этому человеку вновь оказаться у него на пути после стольких спокойных лет!

Кутузов тем временем улыбнулся, сдержанно, но весьма располагающе:

– Вы оказали мне тогда большую услугу, господин лекарь. Рад был вас снова увидеть! Да, кстати, служат ли еще у вас в полку мои старые друзья? – он перечислил несколько фамилий.

Благово ответил большей частью утвердительно.

– Непременно зайду их навестить! – пообещал генерал. – Честь имею!

Он невозмутимо продолжил свой путь, оставив Ивана Антоновича в самом мрачном расположении духа. Благово так и не понял, всерьез или в насмешку были сказаны слова о «большой услуге». А уж изъявление радости от их новой встречи точно не могло быть искренним!

Впрочем, сутолока военных будней вскоре заставила Ивана Антоновича забыть о чем-либо другом, кроме его прямых обязанностей. Еще весной русские войска принялись рыть траншеи и возводить батарейные позиции вокруг крепости, постепенно приближая их к стенам Очакова. Однако работы продвигались крайне медленно из-за каменистой, с трудом поддающейся ударам лопат почвы. Турки же не упускали случая совершить вылазку из-за крепостных стен и напасть на строителей. И через пару недель после столь нерадостной для Ивана Антоновича встречи состоялось очередное столкновение. На беду атакованы были солдаты того полка, где служил Благово, и весь день врач провел как в угаре, промывая раны, делая перевязки, отсекая поврежденную плоть и соединяя сломанные кости. К вечеру же, убедившись, что сделал для раненых все, что мог, и оставив в лазарете дежурного, он отправился в свою палатку с одним-единственным желанием – рухнуть на постель и спать, пока его не разбудят.

Но едва он успел обмыть опухшее от жары лицо и немного прийти в себя, снаружи раздался голос, спрашивающий разрешения войти. Голос был смутно знаком, однако, Благово не догадался сходу, кому он принадлежит, и устало пригласил неизвестного в палатку. Увидев же перед собой Кутузова, был настолько раздосадован и растерян, что чувства его весьма негостеприимно отразились на лице.

Однако гость и не думал смущаться таким приемом. Присаживаясь напротив хозяина, он дружелюбно заявил:

– Я пришел выразить вам свое восхищение, господин лекарь! Только что был у вас в лазарете – смотрел, не пострадал ли кто-нибудь из моих старых товарищей – и подивился вашей изобретательности. Нигде я раньше не видел, чтобы раненых отделяли от прочих больных и чтоб ходили за ними разные люди. А ведь сие так разумно!

– Да, при таком разделении раненым не грозит еще и тиф подхватить, – не мог не ответить Благово на похвалы в свой адрес. Мысль о том, чтоб разделить госпитальное помещение пологом на две части и сделать отдельный вход в каждую из них, подсказала ему Василиса давным-давно. По ее словам, она задумалась об этом еще в Ахтиаре, увидев, что один из раненых, к тому времени уже шедший на поправку, стал мучиться от того же жара и рвоты, коими страдал его сосед по лежаку. Еле выходили. С тех пор женщина пребывала в твердой уверенности, что раненых следует поелику возможно отделять от больных с иными недугами.