Дэвид Вейс - Возвышенное и земное

– Все зависит от либретто, – ответил он.

– Как вы, наверное, знаете, я написал несколько либретто.

– О чем же все-таки речь?

– Самым большим успехом у нас в театре пользовался «Оберон», по либретто Гизеке, музыка Враницкого. Но и тому и другому далеко до Шиканедера и Моцарта.

– Я слышал «Оберона». Ничего особенного.

– Наша публика от него без ума. Публика вообще обожает сказки. А моя сказка, положенная на вашу музыку, может получиться очаровательной, трогательной и, уж во всяком случае, позабавит публику.

Шиканедер стал подробно излагать свой замысел, а Вольфганг задумался. Связавшись с Шиканедером, придется поставить крест на карьере при дворе. Помещение театра на Видене было немногим лучше сарая – и это после того, что все его оперы ставились в прославленных театрах Вены. Кроме того, Шиканедер, ставя комедии, зачастую бывал пошл и даже вульгарен. И хотя трудно было сказать заранее, кто возьмет в нем верх – шарлатан или артист, – в способностях Шиканедеру не откажешь.

– Итак, что вы скажете, маэстро? – Шиканедер как раз кончил излагать сюжет.

– История удивительная, – Вольфганг пропустил мимо ушей многие подробности, слишком уж путаная была интрига, но, вероятно, Шиканедер сможет все исправить. – Только почему бы вам ее не упростить? Тогда мы смогли бы продолжить наш разговор.

– Вы получите не только сотню дукатов за музыку к либретто, но также и долю от прибыли, которую принесет наша опера. Вы ведь имеете дело с разумным человеком, а не с императором.

Вольфганг с нетерпением ожидал от Шиканедера либретто, с тем, чтобы начать работу.

Текст, который он получил несколько недель спустя, оказался довольно путаный, в нем было много противоречивых мест, большая часть сюжета, видимо, была позаимствована из других источников, но в либретто содержались идеи, затронувшие Вольфганга с точки зрения музыкальной. Приятно было погрузиться в мир сказки. Еще ребенком в Англии он создавал в воображении собственное сказочное царство и, огорчившись из-за чего-нибудь, находил там убежище. То же самое предстояло сделать и сейчас.

Шиканедер назвал их произведение «Die Zauberflote» – «Волшебная флейта».

– Название дает почувствовать сказочность сюжета, – пояснил либреттист. – Оперы на сюжет сказки сейчас в моде, а слово «флейта» подчеркивает, что спектакль музыкальный.

Вольфганг согласился, название звучало музыкально, оно могло произвести впечатление!

Вольфганга забавлял Папагено, ему нравился идеализм Зарастро и наивная вера романтического героя Тамино. Перед ним открывалась возможность выразить собственные мысли, не боясь императорского запрета. Либреттист, брат Вольфганга по масонской ложе, разбросал в тексте в виде намеков идеи масонов, проповедовавших терпимость, дружбу и всеобщее братство людей, и это находило отклик в душе Вольфганга. Быть может, мир быстро катится по наклонной плоскости и эпоха полного упадка не за горами, и все же, слушая его музыку, люди поймут: человек может сохранить достоинство, только поправ в себе гордыню и живя в согласии с законами совести и правды. Но когда Шиканедер спросил, что он думает о переделанном им тексте, Вольфганг ответил:

– Если опера провалится, не вините меня, я никогда в жизни не сочинял опер на сказочный сюжет.

Озабоченность Вольфганга убавила забот Шиканедеру. Раз уж композитор волнуется, он обязательно напишет прекрасную музыку.

– Я намерен открыть этой оперой осенний сезон в моем театре, – сказал Шиканедер. – Будет к этому времени готова музыка? – Леопольд Моцарт говорил когда-то, что сын его имеет склонность откладывать все на последнюю минуту.

– Партитура будет готова к первой репетиции. Возможно, и раньше.

Тем не менее Вольфганг при каждой возможности уезжал к Констанце в Баден, пока, наконец, Шиканедер не предоставил в его распоряжение домик, где композитор мог спокойно работать и где он был у либреттиста на глазах, так что тот мог подгонять его в случае необходимости.

Деревянный однокомнатный домик находился во дворе театра, там стояло фортепьяно и было прохладно. Вольфгангу нравилось его новое пристанище.

Здесь он проводил почти все время, кроме тех дней, когда уезжал в Баден. Музыка к «Волшебной флейте» писалась легко, пригодились и некоторые из тех идей, которые занимали его последние месяцы. Шиканедер дал ему двадцать пять дукатов в знак скрепления договора и обещал еще двадцать пять по окончании партитуры, и пятьдесят, когда опера будет поставлена. Но полученные деньги ушли на уплату за пребывание Констанцы и Карла Томаса в Бадене, а из долгов так и не удалось вылезти.