Дэвид Вейс - Возвышенное и земное

В Вене многие знали, какой триумф сопровождал Моцарта в Праге, но, вернувшись домой, он снова оказался на распутье между мечтой и действительностью. Он понимал, как глупо надеяться на то, что пражские успехи могут в какой-то степени облегчить его положение в Вене, и все же надеялся. Дома его встретила та же ежедневная борьба за существование. Деньги, заработанные в Богемии, ушли на уплату кредиторам, и снова приходилось напрягать все силы, чтобы не запутаться в долгах.

Прошел всего месяц, как Вольфганг вернулся, а ему казалось, будто он и не уезжал. Большая часть времени уходила на то, чтобы заработать на пропитание семьи, оплатить квартиру и служанку, и все-таки они постоянно запаздывали с квартирной платой. Но мысль о переезде пугала. Оп так любил этот дом, где сочинил своего «Фигаро».

Как-то в воскресенье Вольфганг сидел за письменным столом; после возвращения из Праги это был первый его свободный день, он даже пропустил традиционную музыкальную встречу у ван Свитена, углубившись в поиски либретто. Вольфганг уже давно не виделся с да Понте и не имел намерения идти к нему. Нужно найти сюжет для оперы. В его умении сочинять музыку никто не сомневается, а вот отыскать либретто, годное для переложения па музыку, самому, без либреттиста, не так-то легко. После «Свадьбы Фигаро» он понял: успех оперы во многом зависел от либретто. Но где найти что-нибудь подобное «Фигаро»?

Вольфганг уже несколько часов сидел над произведениями Мольера, Гольдони, Метастазио, не находя ничего, что бы его заинтересовало, как вдруг дверь отворилась и в комнату вошли Ветцлар с да Понте.

Вид у Ветцлара был встревоженный. Остановившись на пороге музыкальной комнаты, барон сказал:

– Мы испугались, уж не заболели ли вы, почему вы не пришли?

– Много работы, а сегодня выдался единственный свободный день.

Опершись о трость, да Понте спросил:

– Хотите обойтись без либреттиста, Моцарт?

– Я слышал, вы очень заняты. С Сальери и Мартин-и-Солером.

– Разумеется! После успеха «Редкой вещи» каждый во мне нуждается. Сейчас я переделываю «Тарара» Бомарше для Сальери. После, «Фигаро», естественно, выбор пал на меня, ну и потом Солер настаивает, чтобы именно я и никто другой писал либретто для его «Дианиного дерева». Но планы моего дорогого друга Моцарта меня всегда интересуют.

– И на том спасибо! – саркастически заметил Вольфганг.

Да Понте не обратил внимания на его тон.

– Нашли какой-нибудь сюжет для Праги?

– Что тут найдешь? Метастазио воспевает мифологическую любовь и героизм, и все это нежизненно и старомодно. Гольдони забавен, но очень поверхностен, а Мольер, хоть и гениальный сатирик, для оперы не подходит. Сатира не больно-то годится для переложения на музыку.

– А что же, по-вашему, годится, Вольфганг? – спросил Ветцлар.

– Настоящая жизненная драма с сильными характерами и страстями, доступными зрителю, пусть даже вызывающими смех.

– Лоренцо, а почему бы вам не написать для него что-нибудь новенькое? – спросил Ветцлар.

– Где взять на это время? – пожал плечами да Понте.

– Текст либретто не обязательно должен быть новым, – заметил Вольфганг. – Новой будет музыка?

– Но он должен понравиться вам, – сказал да Понте. – Мнение либреттиста тут ни при чем.

Вольфганг резко встал.

– Благодарю вас за визит, Ветцлар. Я ценю интерес, который вы проявляете ко мне, и вашу заботливость.

– Подождите-ка минутку, – сказал да Понте. – Моцарт, вы хотите работать со мной?

– А вы? Ведь вы нарасхват. Сам Сальери не может без вас обойтись.

Только всем им далеко до Моцарта, подумал да Понте.

– Если мне удастся найти либретто, которое вам понравится, вы согласитесь работать со мной? – спросил он.

– Лоренцо, вы плут. Но умный плут. – Вольфганг дружески протянул ему руку. – Конечно, я предпочел бы работать с вами.

– Когда назначена премьера оперы в Праге?

– На октябрь.

– А сейчас только конец марта. У нас уйма времени. И если опера пройдет с успехом в Праге, я уговорю императора оказать содействие постановке ее в Вене.

– Значит, у вас уже есть либретто, да Понте?

– Нет, нет, нет! Но не беспокойтесь, вы ищите, и я буду искать, и, не сомневаюсь, объединив наши таланты, мы найдем то, что надо. – Он поцеловал Вольфганга в щеку и добавил: – Итак, «Фигаро» произвел в Праге сенсацию. Я же говорил вам, Моцарт, работая со мной, вы добьетесь успеха.

Письмо от Наннерль, присланное через несколько дней, потрясло Вольфганга до глубины души. Папа серьезно заболел, писала Наннерль, и Вольфганг тотчас же ответил, что готов приехать в Зальцбург и ухаживать за Папой, хотя в данный момент по горло занят. Но сестра ответила: «Это вовсе не нужно. Я нахожусь возле Папы, и все, что необходимо, для него делается».