Ольга Гладышева - Юрий II Всеволодович

Имея за плечами богатый и разнообразный ратный опыт, Юрий Всеволодович сейчас чувствовал себя так, как перед первым в своей жизни боевым походом — все внове, много непонятного, пугающего, непредсказуемого.

Еще со времен князя Святослава Киевского, сына Игоря и Ольги, до основания разорившего хазарское гнездовье триста лет назад, русские привыкли начинать войну, предупреждая противника: «Иду на вы!» После этого враждующие полки сходились в условленном месте в условленное время.

Татары же не только никого не предупредили, но лазутчика заслали Бий-Кема, чтоб он наврал и нагородил с три короба, дабы русских в заблуждение ввести и бдительность их усыпить.

Всякая схватка — со своими ли, с датчанами или немцами, с половцами или мордвой — начиналась обыкновенно с единоборства двух богатырей, после чего уж вступали в бой главные силы, которые бывали примерно равны.

Татары с равными себе в драку ни в коем случае не ввязывались, им нужно хотя бы двойное превосходство, а теперь стало ясно, что пришло их на Сить даже больше, чем можно было ожидать в этой непролазной глухомани.

Путь отступления через просеку к погостам перекрыт, за спиной дремучий лес, сквозь который коннице не пройти. Попытаться прорваться сквозь татарскую конницу к Волге — тоже верная гибель.

Оставалось только одно: вытянуться во всю длину укреплений и стоять спиной друг к другу, чтобы вести круговую оборону. А это как раз и претило больше всего: и сам Юрий Всеволодович, и соратники его привыкли вести только наступательную войну.

Также смущало и беспокоило уверение Глеба Рязанского, что татары не любят, когда противник собирает все силы вместе, стараются раздробить их на несколько частей, а потом порознь уничтожить. Теперь Юрий Всеволодович понял, что это правда, но оказалось, поздно: все воинство уже растянулось вдоль Сити от истока до устья. А надо бы ставить заслоны по глубине — один за другим в лесу и на болотах. Такое расположение было бы устойчивее и обладало бы большей ударной силой.

Великий князь досадовал на себя, но теперь приходилось надеяться лишь на то, что пехота должна приковать татар к местам, им неизвестным и невыгодным, а верхоконные дружины попытаются нанести разящие удары из засады.

Полагая, что татарские военачальники захотят взять в плен или уничтожить прежде всего его самого, Юрий Всеволодович надежно укрепил свою ставку, считая, что тут татарские всадники завязнут в рукопашной сшибке с пешцами, после чего конные полки Жирослава Михайловича будут бить их по левому крылу, а с правой стороны, обходя перелески и дубравы, незаметно подкрадутся дружины Василька и его братьев.

Казавшимся безупречными расчетам не суждено было сбыться. Татарская конница шла сплошной лавой по всей линии обороны.

Это было невиданно огромное воинство!

Главное же, у татар все было обдумано и испробовано заранее, а русским пришлось поступать наобум.

Первые сотни татар схлестнулись с укрывшимися за высокими щитами лучниками и копейщиками.

Голова неприятельского войска сразу же перестала продвигаться вперед, увязнув в рукопашной.

Сить в этом месте делала резкий изгиб. Не сумев прорваться через защиту, татарские всадники разделились надвое и стали охватывать излучину реки.

Левое их крыло накрыло то место, где находилась ставка великого князя.

Вот здесь-то как раз и были самые надежные укрепления.

Крыло переломилось. Всадники пошли вразброд.

Юрий Всеволодович дал знак стоявшей в засаде дружине, которая могла теперь воспользоваться временным превосходством в силе и окончательно расчленить крыло.

Рубка закипела с еще большим ожесточением.

Татары не ждали столь решительного нападения, прижались к сосновому бору, пытаясь остановить русских стрелами.

Дружинники на своих неутомленных конях, действуя кто мечом, кто копьем, уничтожили весь обособившийся отряд противника поголовно.

Справа же, за горбом водораздела, татары вклинились беспрепятственно.

Где же там Жирослав? Отчего медлит?

Тут примчался верхоконный гонец:

— Татаре по Мологе идут!

— Много их?

— Ой, князь! Словом не сказать! Главный воевода подмоги просит.

Поверить было невозможно, что враг такой же лавой, как здесь, смог обрушиться и на полки Жирослава Михайловича. Ведь раз идут по Мологе и требуется подмога, значит, не выдержал удара главный воевода? И значит, татары могут зайти теперь уже и с тыла?

А от Василька и гонца нет…