Борис Тумасов - Мстислав

- Тот слух, с которым ты тогда ко мне явился, верный. Стратиг Георгий замыслил Херсонесскую фему от Византии отложить, чтоб царствовать без императора. И ещё, что сказала мне жена магистра Клавдия, Цуло к кагану послов слать будет. Остерегается, что базилевс пошлёт противу него воинов, и хочет помощью хазар заручиться. О том и скажи князю Мстиславу. И ещё, Георгий пока втайне всё творит, чтоб о том базилевс Василий не проведал.

- Про всё то я скажу князю. А ты продолжай выведывать. Как прослышишь что новое, запомни. Князь за твою службу добром воздаст…

К гостиному двору Савва добрался в потёмках, петляя в узких улицах, с трудом минуя лужи. Савве почему-то пришло на ум, что не будь Давид старшиной русских купцов в Тмутаракани, не послал бы его Мстислав в Корсунь. Князь доверился Савве оттого, что Давид указал на него.

Брызгая грязью, прошёл караул. Греческие воины, вооружённые лёгкими копьями и мечами, освещали факелами дорогу, то и дело выкрикивая:

- Уже ночь! Спать пора!

Запоздалый купец закрывал свою лавку, стучал тяжёлыми ставнями. Дождь пустился сильнее, и Савва, запахнувшись в корзно, заспешил на гостиный двор.

Из распахнутого оконца горенки Добронраве видно море. Оно совсем рядом, стоит выйти из княжьего терема, спуститься по узкой тропинке с обрыва - и море вот тебе. Через этот узкий рукав пресное Сурожское море выплёскивает свои воды в Русское.

Добронрава могла часами стоять у оконца, смотреть, в распущенные паруса ладей у берега, на белеющие мазанки в Корчеве. А пуще всего любила, как в непогоду гоняло море волны, било с рёвом о берег и во все стороны разлетались брызги.

Иногда Добронрава, забыв о том, что она княгиня, заплывала далеко в море, а потом наперекор волнам гнала чёлн к пристани.

Бояре брюзжали.

- Достойно ли то княгини! Прыгает, что те коза.

А тмутараканцы посмеивались:

- Храбра княгиня наша. Был бы князь под стать княгине.

- Сказывают, Мстислав храбр.

- Поглядим в деле. Допрежь о том говорить нечего…

Добронрава смотрит, как за море закатывается солнце. Ярко-огненный шар уже опустился в воду.

За спиной раздались быстрые шаги. Добронрава узнавала их из всех. Она резко обернулась и встретилась глазами с Мстиславом.

- Из Корсуни весть. Что Путята расслышал, правдой оказалось. У Бусы на уме Тмутаракань вернуть.

Добронрава положила руки Мстиславу на плечи, сказала спокойно:

- Не печалься, разве у хазар такая сила, как у тебя?

Мстислав нахмурился:

- Буса расчёт держит на корсунских греков. Ежели Цуло пошлёт свой флот на Тмутаракань, а хазары с суши подступят, вот чего остерегаться надо. Кабы не Святополково коварство, послал бы я гонца в Киев за помощью, да теперь о том и не мысли. Братняя кровь пролилась, и, чую, прольётся ещё немало, когда Ярослав на Святополка войной пойдёт, и я в том Ярославову руку держу. Надобно было б помочь ему Святополка покарать, да у меня иные заботы. Меня хазары тревожат, нам Тмутаракань нельзя оставить… Против же хазар с корсунянами, я мыслю, нам удастся союзом с Византией заручиться. Подождём, что Давид из Царьграда привезёт, чем порадует.

Мстислав помолчал немного, потом продолжал:

- А нынче надумал я тысяцкого Романа к касогам послом слать. Может, князя Редедю склонит, чтоб против хазар сообща выступить.

- Пошли, князь. Поди, у тя в дружине и без того вон уже сколько касогов служит.

- Я, Добронрава, мыслю, чтоб с Романом брат твой, Важен, отправился. Он по-касожски разумеет. У Романа толмачом будет. Как ты на то глядишь?

- Тебе, князь, видней. А Важен перечить не станет.

Мстислав погладил руку жены, сказал ласково:

Иного не ждал от тебя. Спасибо те. - И вышел торопливо, шумно, на ходу бросив отроку: - Кликни-ка боярина Романа!

Чем выше в горы, тем прохладней и чище воздух.

В стороне внизу осталось море. Пока ехали рядом с ним, у Бажена на душе было спокойно. Море напоминало ему дом.

На полдороге нежданно тмутараканских послов окружили касоги. Чёрнобородые, одетые в кольчуги, гикали и горячили коней. Схватились за оружие.

Бажен успел выкрикнуть, указав на боярина Романа:

- Посол князя Мстислава к князю Редеде!

Так с той минуты посольский отряд и ехал под надзором касожских воинов.

Давно уже сошли с дороги на узкую тропинку. Неприметно вьётся она среди вековых дубов и каштанов, обрывается у быстрых горных речек, чтобы снова начаться на том берегу.

Бажен удивляется. Одна и та же речка, а в который раз переправляться приходится.