Николай Коробков - Скиф

Потом Таргис подошел к хозяину и завел разговор о ценах на рабов: он хочет купить себе еще одного невольника, если только их достаточно на рынках и цены не высоки.

В это время в помещение с шумом и криком вошло несколько человек, потребовавших еды и вина. Расположившись за столом, они начали громкий разговор, прерывавшийся таинственным шепотом, спорили и пересчитывали деньги. Сейчас же им подали вина, потом один из них ушел и скоро вернулся в сопровождении еще двоих. Вместе с ними явились какие-то женщины, одетые в хлайны [23]из дешевой пестрой ткани.

Так как за столом было тесно, они стали расталкивать сидевших вокруг людей, освобождая место для себя. Скоро у них завязалась ссора с игравшими в кости, и только вмешательство хозяина предотвратило начавшуюся было драку.

Большие чаши вина все больше возбуждали пировавших; они начали громко петь; потом один из них обратил внимание на молчаливо сидевшего Орика и стал что-то говорить, обращаясь к нему. Таргис подошел к столу.

— Пойдем, — тихо сказал он Орику, — мы расположимся на ночь во дворе. Будь осторожен, — эти пьяницы охотно заводят ссоры, а в драку может вмешаться полиция, тем более что все они, кажется, мелкие воры.

Между тем человек, первоначально обращавшийся к Орику, стал дергать его за платье и выкрикивать что-то, заставлявшее его товарищей закатываться хохотом.

— Что он говорит? — спросил Орик.

— Ничего, он просто пьян. Не забудь, что тебя считают рабом, а греки не считают рабов за людей. Если будешь неосторожен, не только не спасешь своего друга, но можешь погубить нас обоих.

Орик попробовал выбраться из-за стола, но так как со всех сторон сидели люди, ему пришлось перескочить через высокую скамью, на которой он сидел. В это время пристававший к нему пьяница так ловко дернул его за ногу, что Орик, подпрыгнув, упал на пол, стукнулся лбом, но сейчас же вскочил, весь трясясь от бешенства. Увидав столкнувшего его человека, с неистовым хохотом указывавшего на него пальцем, Орик почувствовал, как у него поплыли перед глазами красные круги. Он бросился на наклонившегося грека, схватил его за голову, сдернул со скамьи, взмахнул в воздухе и с размаху бросил па пол. Тот не успел даже крикнуть. Вытянутая шея со сломанным позвоночником перегнулась в сторону, тонкая струйка крови побежала из раскрытого рта. Лицо сделалось неподвижным.

Орик с удивлением смотрел на неожиданные результаты своей несдержанности. Мгновение была полная тишина. Вдруг товарищи убитого бросились вперед, вытаскивая ножи. Орик схватил стоявшую рядом с ним скамью, сорвал ее с места, сбрасывая тех, кто еще сидел на ней, и бросил в нападающих, вызвав восклицания боли и ненависти.

Таргис побежал к столу, опрокинул его, разбил лампу и приказал Орику, чтобы тот пробирался к двери и бежал вслед за ним, так как иначе полиция непременно засадит его в тюрьму, а оттуда уже не выбраться.

Разбрасывая попадавшихся на пути людей, Орик выбежал во двор и поспешил за Таргисом, уже выводившим коня из ворот. Крики раздались за ними. Они поспешили вперед и свернули в первый переулок. Навстречу попался патруль городской охраны. Остановив лошадь; Таргис заявил воинам, что на улице возле гостиницы произошло несчастие, — по-видимому, грабители напали на кого-то, — и там собралась целая толпа.

Полицейские поспешно ушли; скифы отправились дальше, долго кружили по переулкам, и остаток ночи провели на заросшем травой пустыре, примыкавшем к какому-то обширному саду.

Солнце взошло над городом горячее, яркое и разбудило их.

Из-за невысокой каменной стены; испещренной пестрым узором скреплявшей камни известки, свешивались тяжелые темные ветви лавровых деревьев и нежная перистая зелень прозрачных, тонких мимоз. Напротив тоже тянулись стены; за ними кривились бедные здания, сложенные из камня и глины. Еще дальше за ними, четко вырисовываясь на мягком синем небе, широким полукругом, кое-где скрытым темными купами деревьев, развертывалась зубчатая городская стена.

Вдалеке слышался стук молотка; однообразные возгласы проходившего по улице разносчика; где-то громко и протяжно проржала лошадь; совсем рядом, за стеной, приблизились и замолкли голоса двух проходивших женщин.

Закрыв глаза, Орик прислушался к широким, покойным, мерным, шелестящим вздохам, доносившимся издали, понял, что это море набегает на усыпанный обкатанными камешками берег, и вспомнил, что он находится в Херсонесе. Сегодня, может быть, наконец, удастся отыскать Ситалку.