Фаина Гримберг - Хей, Осман!

Он совсем маленьким был и не мог помнить, как румийцы-греки и монгольские отряды нападали на пастухов его отца. Помнил себя в тёплой юрте. В юрте было так защитно, страха мальчик маленький не знал. От женщин, таких сильных, крепких, шло всё хорошее - еда, питье, телесное укрепляющее тепло, такое нужное неокрепшему детскому телу. Но он, едва сделав первые неровные шаги, знал уже, что он принадлежит другому миру, не женскому, а мужскому, миру людей, казавшихся ему совсем высокими. К этим людям его тянуло, к их общности; когда они пели, хотелось тоже запеть...

Византийские отряды из Караджа Хисара [103] ...Караджа Хисара... - Караджа Хисар - Крепость Дорилайон на реке Порсук, к юго-западу от Эскишехира. налетали на стада людей Эртугрула, угоняли овец. Владетели больших домов и полей, засеянных хлебными злаками, имели под своим началом отряды воинов в хороших кирасах, вооружённых длинными копьями и мечами хорошими. В этих отрядах разные люди были - черноглазые красивые армяне, светлоглазые и светловолосые выходцы из холодных, совсем дальних земель. Все имели - каждая общность - свою правду и справедливость свою. Подданные императора византийцев полагали все эти земли своими, а себя - потомками правителей Древнего Рума [104] ...Древнего Рума... — Византийцы полагали себя наследниками и преемниками Древнего Рима. . Наёмники честно исполняли свой долг. Сельджукский султан защищал пределы своих владений. Эртугрул, Тундар и люди их тоже знали свои права на свои земли, где паслись их стада. Привычно вскакивали на коней, преследовали похитителей, схватывались в стычках; чаще побеждали, а когда и проигрывали... Привозили в становище своих убитых, женщины выли, оплакивая; мужчины клялись отомстить. Но другой раз привозили пленённых и всё в становище сбирались в любопытстве. Мальчишки показывали пальцами и кидали камешки и комки земли в пленных чужих воинов. Привозили выкуп, звучала греческая речь. В юрте гостевой угощали привёзших выкуп. Начинали понимать речи друг друга. Неприметно для всех греческие слова входили в поток речей тюрок; и тюркскими присловьями уже щеголяли воины румов... А после вновь жили нападениями, стычками, пленениями, смертями...

Эртугрул говорил Тундару и старейшинам, что следует решительно переменить этот порядок дурной.

- Покончить надо с их вольностями! - говорил вождь кайы.

Но многим старикам рода казались румы сильными очень; такими сильными, что куда уж покончить с ними всадникам Эртугрула!

- Надо ждать, надо ждать. Когда султан решит ударить на этих неверных, тогда и мы пойдём с ним...

- Нет, покамест дожидаться будем султанского похода на неверных, они рассеют нас, как беспастушных овец! - возражал Тундар.

Эртугрул оставил старшими в становище Тундара и одного из братьев своей младшей жены, которая недавно родила ему сына, Гюндюза, третьего из его сыновей... Мать Османа, старшая, первая жена, не была довольна. Она ещё сохраняла в себе черты недавней решительной и смелой девушки, перегонявшей в скачках на добром коне иных йигитов. Ещё не так давно лишь она владела сердцем Эртугрула. Теперь она упрекнула его, сказав, что он пренебрегает будущностью их сына:

- Осман одиноким останется, а Гюндюза и Сару Яты окружают дядья и двоюродные братья!..

- Кто виноват, женщина, в том, что у тебя не осталось братьев? Не пойдёшь против судьбы! Откуда мне сейчас угадать, кто из моих сыновей окажется самым храбрым и толковым? В конце концов, судьба изберёт для лучшего своего претворения самого лучшего из них и поведёт за руку!..