Фаина Гримберг - Хей, Осман!

До Динбоза [297] ...до Динбоза... - Динбоз - крепость неподалеку от Бурсы. гнали Музалона. Там, в долине, между крепостью Динбоз и Йенишехиром, пала сеча большая... Другой сын Гюндюза, Айдогду, в этой битве пал. Погребли его на дороге из Коюнхисара в Динбоз, камень поставили надгробный. И до сих пор говорят: если больного коня провести вкруг надгробного камня Айдогду, выздоровеет конь, подаст исцеление всемогущий Аллах...

Бафея - Коюнхисар - оно меж Никомидией и Никеей [298] ...и Никеей... - Никея - турецкий Изник. . Теперь повела Османовых людей дорога судьбы к берегам Мраморного моря. Теперь должны были - одна за другой - падать к их ногам, обутым в сапоги всаднические, византийские владения-крепости Черноморского побережья... Открыт был путь на Никею; Бурса - почти что окружена; отделена, оторвана от империи... Но Осман не спешил штурмовать Бурсу...

Сейчас важно было, чтобы крепость Бурса, важная крепость, оставалась в одиночестве. Владетель Адриани, которую люди Османа звали Эдреносом, к юго-западу от Бурсы, был убит. Владетель Кастелиона, названного людьми Османовыми Кестелом, на восток от Бурсы, был убит. Владетель Кетохеи, названной Ките, к западу от Бурсы, противился подольше. А когда бежал владетель Кетохеи, Осман припустился в погоню. Летели кони без устали до реки Симав на запад от озера Апольёнт. Вот и стены крепостные Лопадиона показались. Вот и высокий старинный каменный мост... Это уже владения правителя Лопадиона...

- Улубад!.. Улубад!.. - закричали люди Османа... Так звали они по-своему Лопадион... Рвались в бой...

Но Осман решил по-иному:

- Не надо, чтобы пошла о нас молва, будто мы бьём всех, направо и налево, не разбирая ни правых, ни виновных!..

И сказав такое, он решил послать человека в Улубад. Не было среди воинов Османа никого, кто хотел бы отказаться от поручения подобного; не было ни одного, кто дрожал бы за свою шкуру!.. Все наперебой предлагали, каждый - себя - в гонцы! Но Осман выбрал своего оруженосца, сына Рабии Хатун. Велел Осман Михалу Гази подъехать поближе:

- Отцепляй, брат Михал, походную чернильницу от пояса, бери калам, пиши! Я буду говорить по-нашему, а ты перекладывай по-гречески, так и пиши!..

И Осман проговорил короткое послание для этого владетеля Улубада. Требовал Осман выдать того, которого преследовал, выдать правителя Кетохеи, укрывшегося в Улубаде... «...А ежели не выдашь, я тогда с полным правом опустошу твои земли!..»

Ждали гонца назад. Смотрели на мост. Никто не осмеливался говорить с вождём, ободрять его. А все знали, как любит султан Гази всех своих сыновей! Но также и знали, что если надобно послать кого на самое опасное, рисковое дело, Осман изберёт одного из сыновей своих!..

Гонец воротился живым и невредимым. Эти византийские владетели крепостей уже ведали храбрость и силу Османову, не могли бы осмелиться казнить посланного султаном Гази... Послание было передано Осману вот какое: «Дай слово, султан, что ни сам ты, ни потомки твои, никогда не ступят на этот мост! Лишь после этого обещания я выдам беглеца!»

Осман вновь отослал сына своего с ответным посланием. Осман обещался никогда не ступать на мост через реку Симав, и потомкам своим обещался заповедать, чтобы никогда не ступали его внуки и правнуки на этот мост. И обещание это выдерживали потомки Османа; через реку Симав переправлялись они только на лодках; а по мосту - никогда!.. Даже и в тот самый первый раз перешёл сын Османа реку Симав не по мосту, а переехал вброд, сыскав мелководье... А владетель Улубада выехал на мост в окружении своих приближенных, а перед ними шёл, опустив голову, и со связанными назади руками владетель Кетохеи, ещё совсем не так давно искавший у него убежища...

Осман гнал владетеля Кетохеи пешим перед конём своим, подгоняя копьём длинным; а тот шёл молча, спотыкаясь, падая, снова подымаясь... Крепость Кетохеи уже была занята бойцами Османа. А владетеля Кетохеи поставили на открытом месте перед самой крепостью. Всем мужчинам, жителям крепости, велено было стоять на стенах и смотреть. Владетеля Кетохеи четвертовали на большом плоском камне; на четыре части разрубили, живого. Сначала отрубили ноги, после - ещё рубили, ещё. И наконец отрезали голову... Осман при этом ничего не говорил, никаких грозных слов не произносил, никому не угрожал. Все и без того поняли, что лучше не идти против него!..

Осман не хотел идти на Бурсу, но на военном совете Орхан горячо настаивал:

- Надо попытаться!..