Владимир Афиногенов - Нашествие хазар (в 2х книгах)

Весь грязный, безоружный и растерянный, он стоял теперь внизу и ждал расправы.

Взглянув же на луну, он вдруг снова, как в те разы, ощутил прилив какой-то звериной ярости, рассудок его помутился, всё тело начало пухнуть; Еруслан скинул с себя кожаный защитный нательник. Оставшись голым, почувствовал, что руки и грудь стали покрываться шерстью…

Суграй увидел, как человек вдруг за какой-то миг превратился в мохнатого зверя, задрожал от страха; лошадь его оскалила зубы, заржав в испуге, повернула от края промоины и понесла по степи Суграя, не слушаясь поводьев, да всадник ими и не управлял… Не хватало сил даже оглянуться, а уж приладить стрелу и подавно. Скорее прочь от этого страшного места! Но всё-таки оглянулся, чтобы посмотреть — не гонится ли за ним зверь? Слава Тенгре, нет… Опомнился Суграй лишь у насыпи, которую оставалось возводить совсем немного.

Потом десятник рассказал о случившемся своим друзьям, чем и вызвал у них смех… Но один старик в обозе, слышавший, что поведал Суграй, отозвал в его в сторонку и серьёзно промолвил:

— Это был волкодлак, начальник… Оборотень!

— Но ведь рубился-то я вначале с человеком…

— Правильно. А как взошла круглая луна, он и обернулся зверем. Есть такие люди, которые в полнолуние превращаются в зверей, чаще всего в волков… И от самого человека сие уже не зависит… Он может жить спокойно до определённого возраста, ничего за собой не подозревая, а потом — хоп! — и начнёт обращаться… Если в роду у него были волкодлаки, то он им тоже становится… Может сын им не быть и внук, а потом эта штука с кем-нибудь да и приключится! Вот так, начальник… Ты и встретил такого, надо было его убить, а ты испугался.

Суграй обозлился:

— Ладно, старик, вот тебе золотой… Ступай! И забудь об этом.

— Я-то забуду… Только берегись его, теперь он будет тебя искать… Волкодлаки особенно не любят тех, у кого на глазах они в зверей превращались [294] Вся эта история с превращениями человека в зверя могла бы сойти за сказку, если бы не заявления врачей-парапсихологов о том, что превращение людей в зверей, в частности в волков, есть следствие редчайшего заболевания — ликантропии, передающегося генетическим путём. Эпоха расцвета ликантропии приходилась на ХVI-ХVII века, что подтверждают многочисленные суды, проходящие в то время над оборотнями, и масса зафиксированных историей фактов. Поражённых этим заболеванием людей, которые могли бы передаться потомкам, в средние века уничтожали семьями. Поэтому оборотней почти не осталось. …

Дав Диру упреждающий бой, каган в него ввязываться не стал и под прикрытием телег и кибиток, поставленных вплотную друг за другом, и конных, хорошо вооружённых разъездов выбрался из проклятого болотистого места, преодолел по насыпи Лыбедь и сумел всё же соединиться с основными силами Ефраима.

Киевляне, разгуливавшие по крепостным стенам, время от времени вступали в словесную перепалку с хазарами, хотя знали, что те по-русски вряд ли что поймут.

— Корначи [295] Корначи — от слов «обкорнать», «обрезать». голопупые! — заходились в жеребячьем ржанье киевляне. — Вы хотели нам сиянье своего знамени показать, да оно у вас дерьмом залепилось!

Толмачи доводили смысл этих слов до своих начальников. Далее терпеть насмешки стало невмоготу, и как только один из главных рвов был закопан, Ефраим объявил наступление… Но своё войско поберёг пока — пустил в разведку боем кагана. Тот и угробил многих бойцов в «волчьих ямах»… И изуродовал лошадей на триболах.

Снова на какое-то время под стенами Киева наступило затишье. На теремном дворе Аскольда собрался Высокий Совет, на котором решили устроить теперь на крепостной стене, вне досягаемости стрел, показательную казнь Фарры, и так, чтобы её хорошо видели хазары и их правители. А после отсечения иудею головы объявить со стены, что план укреплений Киева, который они имеют, ложный, и предложить царю и кагану отойти от города, с данью же подождать до тех пор, пока киевляне сами не соизволят её привезти. А если не захотят принять сих условий, то должны к этому моменту на Днепре показаться в тылу хазар лодьи Вышаты с древлянами…

Аскольд, Дир и боилы понимали, что если дело дойдёт до сильного приступа, то урон городу будет нанесён ужасный: хазары могут его не взять, но крепостные стены спалят дотла, — это уж точно. И рвы до краёв будут забиты убитыми и ранеными: как хазарами, так и русами…

Одного не понимал иудей Фарра — почему начальники хазарские не вняли его плану?.. Суются, куда ненадобно! Ведь он же отметил, где лучше город приступом брать… А каган полез со стороны Лыбеди — там же место гибельное! Да и Ефраим встал уртоном у Почайны. Теперь уж сам убедился, что здесь «волчьи ямы» накопаны…