Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)

— Что там?

Он, похоже, доволен собой.

— Новости о Тюдоре. На это Рождество он не подтвердил свою помолвку. Я выиграл этот бой. Он потерял принцессу Йоркскую и поддержку Риверсов. — муж улыбается мне. — Он понимает, что не может взять в жены женщину, которую все считают моей шлюхой. Я украл у него и ее саму и ее сторонников.

Я смотрю в дальний конец зала, где Элизабет показывает новые па своим сестрам, с нетерпением ждущим музыки, чтобы танцевать снова. Вокруг них кружком выстроились молодые мужчины в надежде, что красавицы согласятся танцевать с ними.

— Ты погубил ее, теперь по всей стране о ней говорят, как о бракованной невесте, королевской подстилке.

Он усмехается.

— Иногда приходится дорого платить за близость к трону. Она это знает. Это знает и ее мать и все вокруг. Но есть еще кое-что…

— Что еще?

— У меня есть дата вторжения Тюдора. Он придет в этом году.

— Ты уверен? Когда он высадится?

— Этим летом.

— Откуда ты узнал? — шепчу я.

Ричард улыбается.

— У меня есть шпион при его маленьком дворе.

— Кто?

— Старший сын Элизабет Вудвилл, Томас Грей. Он тоже у меня на службе. Она оказалась мне верным другом.

Вестминстерский дворец, Лондон, март 1485

Ричард готовится к вторжению. Я готовлюсь к смерти. Элизабет готовится к свадьбе и коронации, хотя ничто в ее тихом и уважительном обращении со мной не позволяет заметить ее нетерпения. Никому, кроме меня. Мои чувства обострены, я всегда начеку. Только я замечаю зарево ее щек, когда она возвращается с прогулки по саду; только я вижу, как она приглаживает волосы, словно кто-то обхватил ее за шею и сдвинул на сторону головной убор; одна я замечаю развязанные ленты ее плаща, словно она распахнула одежду, чтобы позволить ему положить горячие ладони ей на талию и притянуть к себе.

Мой верный слуга пробует мое вино и проверяет мою еду, и все-таки я быстро слабею, хотя дни становятся светлее, солнце теплее, а дрозд за моим окном вьет гнездо на яблоне и встречает радостной песней каждый рассвет. Я не могу спать ни днем ни ночью. Я думаю о днях моей юности, когда Ричард спас меня от унижения и нищеты, о моем детстве, когда мы с Изабель играли в королев. Трудно поверить, что мне уже двадцать восемь лет, что Изабель давно нет рядом, и я больше не хочу быть королевой.

Я смотрю на Елизавету с пониманием, почти с симпатией. Она думает, то есть я позволяю ей думать, что это не ее прикосновения обессиливают меня и наполняет мои вены ядом. Она верит, что я умираю от какой-то изнурительной болезни, что когда я наконец упокоюсь с миром, Ричард сделает ее своей королевой, каждый день она будет идти с ним по галерее в новом платье, каждый день для нее станет праздником возвращения во дворец ее детства как наследницы ее матери, следующей королевы Англии.

Еще она верит, что он не любит меня и, может быть, никогда не любил. Она стала его первой истинной возлюбленной, и теперь он будет любить ее вечно, всю жизнь она будет плыть в море любви, обожаемая, красивая королева сердец, какой была ее мать.

Эти мечты так далеки от реальной жизни английской королевы, что я начинаю смеяться, пока кашель и ноющая боль в груди не заставляют меня замолчать. Во всяком случае, я хорошо изучила Ричарда. Возможно, он любезен с ней сейчас, может быть, он даже соблазнил ее, и ей довелось задыхаться от наслаждения в его руках, но он не такой дурак, чтобы ради нее рисковать своим королевством. Он хотел забрать ее у своего противника Генри Тюдора и преуспел в этом. Но он никогда не поглупеет настолько, чтобы оскорбить моих родственников, моих арендаторов и мой народ. Он не покинет меня, чтобы жениться на ней. Он не посадит девушку Риверсов на мое место. Я сомневаюсь, что даже ее мать сможет заставить его жениться на Елизавете.

И все же я чувствую, что мне пора готовиться к смерти. Я не боюсь умереть. После того, как я потеряла моего сына, я живу под гнетом такой душевной усталости, что, наверное, в свой последний час усну без всякого страха, не желая пробуждения. Я готова уснуть. Я очень устала.

Но сначала мне нужно кое-что сделать. Я посылаю за Робертом Бракенбери, и он приходит в мою комнату утром, когда двор выезжает на охоту. Моя фрейлина впускает его, и я отсылаю ее прочь.

— Я хочу спросить кое-что, — говорю я.

Он поражен моей бледностью.

— Что угодна, Ваше величество, — отвечает он.

Я не вижу на его лице и тени сомнения. Конечно, он скажет мне все.